Халли чуть наизнанку не вывернуло. Его так трясло, что он едва не выронил нож.

— Это очень любезно с твоей стороны, но нет, спасибо!

— Смотри не тяни, — обиженно сказал голос, — а то дождешься, что явится он сам! Мы ведь не хотим этого?

Халли охватил инстинктивный ужас; он вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам: направо, налево, в сторону долины, в сторону гор…

— Я не знаю, о ком ты говоришь! — прошептал он. — Я не понимаю, кого ты имеешь в виду.

— Он тебя уже зовет, — сказал голос. — Ты что, не слышишь его?

— Я ничего не слышу.

Существо содрогнулось, вздохнуло.

— А я его слышу так отчетливо!

На миг луна скрылась за облаком, и Халли ослеп. Снизу донесся шорох; когда луна показалась снова, он пристально уставился на фигуру, висящую на скале.

— Ты подобрался ближе, да?

— Да нет.

— Ты подобрался ближе! У тебя руки по-другому расположены!

— Я просто устал. Взялся поудобнее, вот и все.

— Погоди, сейчас я за тебя возьмусь! Халли наклонился, занес нож. Позади раздался визг.

— Халли! Я больше не могу!

Его схватили за руку. Это была Ауд. Она отступила от края скалы, который защищала. Из-за каменной кромки проворно лезли вытянутые руки и жутко ухмыляющиеся рожи. Лунный свет озарял пряди грязно-седых волос, голые черепа, могильные пелены, гнилое тряпье и кости, кости, кости… Длинные, как когти, ногти цеплялись за камень; клацали зубы; из разинутых ртов слышался еле уловимый шепот…

Прыжок, мелькнуло белое одеяние — и Бродир очутился на скале. Он увернулся от ножа Халли, отбежал в сторону и остановился, скорчившись в три погибели, неподалеку, но так, чтобы до него нельзя было дотянуться. И грустно покачал головой.

— Ну вот и все, племянничек. Не то чтобы меня это радовало, но чему быть, того не миновать!

Ауд стиснула руку Халли. Они отступали вдоль вершины утеса, окруженные с трех сторон. Курганные жители надвигались рывками и перебежками, сжимая кольцо.

Ауд взмахнула мечом. Халли пырнул ножом, чтобы отбить костлявую руку, которая дернулась в его сторону.

— Да, держитесь вы отважно, но ваши тела слабы и полны страха! — провозгласил Бродир. — Смотри, девочка, смотри, твой меч трепещет, точно одуванчик на ветру! Халли, а у тебя-то зубы стучат, как игральные кости!

— Но по крайней мере, наши тела все еще при нас! — выдохнул Халли. — Чего не скажешь о тебе!

— Нечестный выпад! — отозвался Бродир. — Недостойный! Халли, Халли, как же ты не понимаешь, что это все твоих рук дело? Ну зачем ты ослушался его законов? Зачем ты нарушил границу — и даже не один, а целых два раза? А главное — главное, — зачем ты похитил его драгоценное сокровище?

— Не знаю, кого ты имеешь в виду, — ответил Халли.

Его голос звучал как хриплое карканье.

— Ну как же не знаешь? Знаешь, конечно!

Все дальше и дальше к краю утеса, мало-помалу, шаг за шагом. Луна то появлялась, то снова скрывалась за тучами. Вершина то озарялась светом, то исчезала во мраке. Темная толпа теснилась все ближе, ближе, вздымая негнущиеся руки, стуча коленями по камню. Вот из стаи выдвинулось нечто оборванное и зубастое; Ауд взмахнула мечом и на лету разрубила мертвеца пополам. Верхняя половина перелетела через нее, свалилась за край утеса и исчезла в тумане; нижняя с глухим стуком упала на Халли. Мальчик, бешено бранясь, схватил ее за торчащую берцовую кость и отшвырнул прочь.

Бродир неодобрительно цокнул языком.

— Бедный дядя Энунд! Как неуважительно ты относишься к предкам!

Халли размахивал ножом, отражая тянущиеся к нему цепкие руки.