Но эпопея, написанная в Непале, это совсем другое дело. Это что-то настоящее. Да еще и адресовано письмо Джорджу Ф… Вдруг кто-то просто неправильно написал фамилию?

Короче, я его взял.

Моя комната — одна из самых лучших во всем Тамеле — располагалась на четвертом этаже отеля. Восточная сторона с видом на засиженные летучими мышами деревья Королевского дворца, а внизу лабиринт магазинов и лавочек Тамела. Среди зданий росло множество вечнозеленых деревьев, и с высоты четвертого этажа мне порой казалось, что весь город принадлежит деревьям. Вдали можно было разглядеть зеленые холмы, скрывающие долину Катманду, а по утрам, пока еще нет облаков, я мог увидеть даже белые пики Гималайских вершин на севере.

Обстановка в комнате — самая что ни на есть простая: кровать, стул, голая лампочка под потолком. Хотя что еще человеку на самом деле нужно? Кровать, правда, вся состояла из сплошных бугров, но я клал сверху поролоновую подстилку из альпинистской скатки, и получалось вполне сносно. Кроме того, у меня была своя уборная и душевая. Верно — унитаз там был без стульчака да еще и подтекал, но, поскольку вода в душе лилась прямо на пол, получалось так на так. Душ состоял из двух частей — кран на уровне пояса и собственно душ под самым потолком — причем последний не работал, и, чтобы вымыться, мне приходилось садиться на пол под краном. Но это все нормально — даже отлично — потому что душ был горячий. Нагреватель находился там же, над унитазом, и вода получалась такой горячей, что, принимая душ, я всегда включал и холодную воду тоже. А такая возможность превращала мою душевую в одну из самых лучших душевых во всем Тамеле.

Короче, эта комната с душевой служила мне личной крепостью почти целый месяц, пока я ждал, когда закончится сезон дождей и «Маунтин Адвенчер Инкорпорейтед» пришлет мне новую группу туристов. Я вошел с украденным письмом в комнату, отпихнул в сторону спальный мешок, пробрался через завал из одежды, горного снаряжения, консервов, книг и газет, затем смахнул кучу барахла со стула и, расчистив место, перетащил стул поближе к окну. Наконец уселся и попытался вскрыть конверт, не разрывая его.

Ничего не вышло. Конверт был явно не непальского производства, и на клапане оказался настоящий клей. Я старался как мог, но в ЦРУ за такую работу точно не похвалили бы.

Вот оно — письмо. Восемь листов линованной бумаги, сложенных втрое, как большинство писем и перегнутых еще раз из-за рейки. Исписаны с обеих сторон. Почерк мелкий и невротически ровный — читалось письмо так же легко, как книга в мягкой обложке. На первой странице стояла дата — 2 июня 1985 г. Выходит, мои догадки ничего не стоили, однако я готов был поклясться, что конверту уже лет пять. Такая вот в Катманду пыль! Одно предложение почти в самом начале письма было жирно подчеркнуто: «Только ни в коем случае НИКОМУ об этом не рассказывай!!!» Ого! Хорошенькое начало! Я даже выглянул зачем-то в окно. Письмо, скрывающее тайну! Отлично! Я накренил стул назад, разгладил страницы и начал читать.

II

2 июня 1985 г.

Дорогой Фредс!

Я знаю, что получить от меня хотя бы открытку — само по себе чудо, не говоря уже о таком письме, каким, похоже, будет это. Однако со мной случилось нечто совершенно удивительное, и ты единственный мой друг, которому я могу довериться, не сомневаясь, что все останется в тайне.