– Вы много разговариваете, – добавил он. – Мне следовало бы знать… в общем, я просто знаю, что сестрам не нравится болтовня. Они могут наказать весь наш стол. Они за нами наблюдают.

– Расслабься, Таннер, – ответила Кэй. Она произнесла это мягко, не пытаясь осадить юношу. – Мы будем говорить тише, это тебя устроит?

Это, похоже, Таннера не устраивало. У него был такой загнанный вид, словно за свою жизнь ему пришлось пережить немало страшных вещей.

– Класс, он идет к нам.

Судя по всему, говорить тише было поздно. Рики не стал отводить глаза в сторону. Он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Мало кто из взрослых был способен поставить его в неловкое положение, но в этом главвраче было что то такое… Он не был зол или даже озабочен. На лице Кроуфорда не было вообще никакого выражения, как будто его кожа была маской, скрывающей под собой другое лицо.

– Кэй, у нас из за меня проблемы? – прошептал Рики.

– Что я вам говорил? – пробормотал Таннер, уткнувшись в свой блокнот.

– Чего вы паникуете? – фыркнула Кэй. – Скорее всего, он просто хочет поздороваться. Ты же новенький, не забыл?

– С тобой забудешь.

Главврач неспешным шагом пересек комнату, и перед глазами Рики начали расплываться пятна. Нестерпимо яркие лампы заливали своим светом комнату, в которой невозможно было забыть о том, что ты находишься в клинике – в месте, где проводят операции.

От этой мысли у него сжалось горло. Кэй кое что рассказала ему о больнице в Калифорнии, в которую упекли ее тетю. Там над пациентами проводили всевозможные безжалостные эксперименты. С теми, кто демонстрировал «нежелательное» и «извращенное» поведение, врачи могли делать все, что угодно. Рики успокаивал себя мыслью о том, что в Бруклине подобное невозможно.

– Приветствую вас, мистер Десмонд.

Голос главврача был таким же безразличным и безликим, как и его манера держаться. Он скользнул по Кэй взглядом, в котором промелькнуло узнавание, и снова сосредоточил свое внимание на Рики.

– День добрый, – отозвался Рики.

Он усилием воли разорвал зрительный контакт и опустил взгляд на свою бессмысленную писанину. Его внутренности сплелись в тугой узел. Чаще всего взрослые злились, когда он вызывающе и пристально на них смотрел, но главврачу, похоже, было все равно. Более того, ему это, пожалуй, понравилось – судя по застывшей на его губах полуулыбке то ли манекена, то ли чревовещателя.

– Я главврач Кроуфорд, хотя, уверен, вам это известно. Сестра Эш сообщила мне, что Кит – просто кладезь полезных сведений, – произнес он, по прежнему не сводя глаз с Рики.

Кэй вздрогнула, и острый кончик ее карандаша вильнул в сторону, оставив на бумаге крошечный восковой росчерк.

– Мы поощряем пациентов вести дневники, записывать свои сны и мысли. Вы можете излагать собственную точку зрения на то, что с вами происходит, насколько проведенное здесь время приносит пользу или напротив… Я считаю, что размышлять над такими вещами очень полезно. Надеюсь, вы оба вкладываете в это занятие усилия, которых оно заслуживает.

Он сверкнул улыбкой, в которой не было ничего недружелюбного. Рики повернул руку, прикрывая и размазывая куплет первой пришедшей ему в голову песни – «Сидя на берегу залива».

– Ага, конечно вкладываем, – пробормотал Рики.

– Конечно, – подтвердила Кэй.

– Может быть, у вас как нашего нового пациента есть ко мне вопросы? – спросил главврач, наклоняясь, словно в попытке разглядеть, что именно нацарапал Рики.

Тому в голову пришел только один вопрос.