Палата, в которую поместили их со Степаном, находилась на противоположной стороне, через одну дверь, ближе к лестнице черного хода. Стараясь не издавать звуков, Вика зашла в палату, поставив ведро и швабру возле двери, не удержалась, подошла к Степке и поцеловала его в макушку.

– Солнышко ты мое!

Она прошла к кушетке, на которой спала, достала из-под нее свои туфли, завернутые в пакет, и, скинув тапочки, переобулась. Порывшись в сумочке, нашла связку ключей, посмотрела на них и крепко сжала в кулаке.

Все! Пора!

«Только бы повезло! Только бы мне очень, очень повезло!»

Приоткрыв дверь, Вика, убедившись, что никого не носит по коридору глубокой ночью, тихо выскользнула в коридор.

Она поднялась по черной лестнице на следующий этаж. В длинном коридоре, таком же темном, как и в их отделении, никого не было, она уже шагнула вперед, когда открылась дверь туалета и вышла женщина с детским горшком в руке, Вика быстро отступила назад, в темноту лестничной площадки. Дождавшись, когда женщина зайдет в палату, она пошла по коридору, стараясь производить как можно меньше звуков. На посту горела лампа, но за столом никого не было.

«Спасибо, Господи!» – подумала она и почти побежала на цыпочках к выходу.

Спустившись по центральной лестнице на свой этаж, остановилась перед входом, переводя дыхание. Теперь ей предстояло самое сложное.

«Самое сложное на этом этапе, – поправила себя Вика и попросила: – Господи, помоги!»

Все ее чувства и ощущения орали: беги!!! Бери ребенка в охапку и мотай отсюда! Если тебя сейчас застукают – все! Кранты! Никаких шансов у вас больше не будет!

Но она понимала, что просто так уходить нельзя. Никак нельзя просто бежать!

Ей надо было попасть в ординаторскую, которая находилась за второй дверью, теперь слева, от входа на той же стороне, где и пост.

Вика прислушалась.

Видимо, медсестры пили чай – чуть слышно звякала ложка о чашку.

«Где же этот Витя? И где дежурный врач?»

Она услышала приглушенный мужской голос, что-то говоривший девушкам.

«Будем считать, Витя нашелся. Врач вполне может быть в комнате. Придется рискнуть. Ну, с Богом!» И торопливо перекрестилась на всякий случай, не помешает. Ей сейчас любая помощь не помешает!

Она прошла к ординаторской, двигаясь возле самой стены, и очень осторожно, миллиметр за миллиметром, стала нажимать на ручку двери. Дверь оказалась незапертой. Слава Богу, и Ему же еще раз – в ординаторской царила темнота. Вика проскользнула в комнату, прикрыла неплотно дверь и постояла, привыкая к темноте. Когда очертания предметов стали различимы, подошла к письменному столу, который занимал Вениамин Андреевич в день их поступления и задавал теперь ставшие понятными ей вопросы, включив настольную лампу, осмотрелась.

Открывая один за одним ящики стола, Вика быстро просматривала бумаги, лежавшие в них, в поисках Степкиной истории болезни. Ничего не найдя в боковых ящиках, попробовала открыть центральный, но он оказался запертым на ключ. Она подошла к книжному шкафу, на полках которого стояли истории болезней. К каждой полке была приклеена полоска бумаги с фамилией лечащего врача, но полки Вениамина Андреевича здесь не было, наверное, потому, что он работал на полставки. Вернувшись к столу, Вика попробовала подобрать ключ из связки, которую прихватила с собой.

Бесполезно!

– Ну нет! – прошептала она. – Так просто я не уйду!

Она осмотрела комнату и увидела на небольшом журнальном столике чайную посуду возле электрического чайника.

«Значит, должен быть и нож», – удивляясь своей спокойной рассудительности, продолжала поиски Вика.