— Не густо, — злорадно вымолвил Нагибин. — А как с психологическими портретами?

— При мне. Есть еще одна мелочь — не имеющая отношения к психологическим портретам. Ведро стояло на площадке между вторым и третьим этажами. Можно допустить, что Поличный рванул куда-то вверх, по дороге избавился от ведра…

— Ага, — встрепенулся Нагибин, — Латыпиных исключаем.

— Или нет, — вздохнул Турецкий. — Сделал вид, что побежал выше, а сам вернулся к Латыпиным.

— Так давайте искать его у Латыпиных, — простодушно предложил Нагибин. Засмеялся, подался к холодильнику. Турецкий уставился в окно. В свете фонарей неплохо освещался участок местности между деревьями. Напротив здания остановился неказистый «УАЗ», в ведомственной принадлежности которого можно было не сомневаться, распахнулась дверца, вывалился взмыленный лейтенант Леонович, махнул водителю и, придерживая папочку под мышкой, засеменил к зданию. Машина резво тронулась с места, лихо развернулась на двойной сплошной и понеслась в направлении площади Тавровского. Леонович скрылся в здании.

— Прячь пиво, Олег Петрович, — усмехнулся Турецкий, — у нас запоздалый посетитель.

— Прошу прощения, — буркнул Максим, вваливаясь в номер, — я на минутку. Короленко так меня любит, что даже из кровати готов вытряхнуть. Приказал вам отвезти бумаги, — он бросил в кресло пухлую папку с медным замочком и с любопытством начал осматриваться.

— Что это? — не понял Турецкий.

— Протоколы допросов жильцов дома, прочих сантехников, телевизионщиков. А также Алены Игоревны Дерябиной, подручных Поличного. Не уверен, что вам это нужно, но Пал Палыч считает, что не повредит. Разбирайтесь.

Турецкий с опаской покосился на папку. Если он начнет знакомиться с содержимым, то завтра на работу идти будет некому. Он выразительно посмотрел на Нагибина. Тот сделал жалобное лицо и молитвенно уставился в потолок.

— Пиво будешь? — предложил Турецкий. — Или ты пока на работе?

— Буду, — подумав, кивнул Леонович и плюхнулся на диван. — Сам уже не понимаю, когда я на работе, а когда нет.

— Держи, — Турецкий передал ему бутылку. — Помнится, Короленко отпустил тебя?

— Отпустил, — согласился Максим, — огромное вам за это спасибо. Но счастье длилось недолго. Сначала меня вызвал Конюков — начальник моего отдела. Он составляет отчет за полугодие, а самому возиться не хочется. Потом позвонил Короленко, наткнулся на меня, страшно обрадовался. Ну, все на сегодня, надеюсь, до утра дадут отдохнуть… — Максим приложился к бутылке, заурчал от удовольствия.

— Ты в курсе проводимого расследования? — спросил Турецкий.

— В принципе, да, — допустил Максим. — Мне кажется, в нашем управлении весь штат уже в курсе. Шифровались до последнего, а когда случился провал, все стали такими информированными… Между прочим, я был в числе тех, кого привлекли четырнадцатого июня для слежки за объектом.

— Серьезно? — изумился Турецкий. — Ты же из убойного отдела.

Максим засмеялся.

— А Махонин, как всегда, перемудрил. Посчитал, что, привлекая людей из других отделов, поспособствует сохранению секретности. Отобрал у всех мобильники, оставил только рацию в машине…

— Так это ты сидел в машине? — насторожился Нагибин.

— Ну, сидел, — как-то опасливо покосился на него Леонович. — Нас там четверо сидело.