Фридрих Незнанский. Побег с «Оборотнем»
Глава первая
— Не знаю, что там с Дарвином, Александр Борисович, возможно, он прав, мы с вами произошли от обезьян, но вот китайцы — точно от кроликов. Стыдливо кашлянув в кулак, Нагибин высунулся из купе, проводил глазами ватагу увешанных сумками маленьких человечков, бегущих по проходу, закрыл дверь и снова стал усердно делать вид, будто ничего не случилось. Поезд плавно тронулся, покидая безымянную станцию на стыке Московской и Тульской областей. Турецкий пристально, своим неподражаемым взглядом, проницал попутчика. Нагибину под этим гнетом становилось не по себе. Зачесалась спина — он потерся позвоночником о пружинную сетку, придавившую к стене зубную щетку с тюбиком противовоспалительной зубной пасты. Стал усиленно дергать переносицу. Затем уставился в окно, за которым бежали окраинные избушки пристанционного поселка. Замурлыкал «На дальней станции сойду». Турецкий, подавив раздражение, раскрыл ноутбук, вставил сбоку штуковину, вызывающую всемирную «дьявольскую» сеть. Медленно загружался новостной сайт. Нагибин оторвался от окна, обратил робкий взгляд к напарнику, проверяя, не сменил ли тот гнев на милость. — И откуда здесь китайцы? — буркнул первое, что пришло в голову. — А может, это не китайцы, Александр Борисович? «Японцы», — подумал Турецкий. — Кстати, насчет Китая, Александр Борисович… — Нагибин вытянул шею, норовя хоть краешком глаза проникнуть во всемирную сеть. — Ведь это просто ужас… — Что — ужас? — Турецкий со злостью захлопнул крышку. Нагибин вздрогнул, заморгал воспаленными глазами. — При чем здесь Китай, Олег Петрович? Обнаружен неучтенный миллиард китайцев? На Великой Китайской стене нашли великую русскую надпись? — Принцесса с треском захлопнула крышку клавесина, — печально прокомментировал Нагибин. — Да ну вас в баню, — отмахнулся он, отъезжая к двери. — Дикий вы сегодня, Александр Борисович. Слова вам не скажешь. Просто вспомнилась великая китайская веб-стена, слышали о такой? Самая эффективная в мире система фильтрации сайтов. Интернет в стране, на первый взгляд, не возбраняется, но порнуху уже не посмотрите, — Нагибин принялся загибать пальцы, — неблагонадежными, по мнению властей, ресурсами не воспользуетесь. Американским кино не насладитесь. В переписке с друзьями вольностей не допустите — потому что почта выборочно проверяется. Как будто мне больше всех надо? — Нагибин сменил тон и стянул с себя свитер — в купе было жарко — сделавшись окончательно щуплым, взъерошенным и разобиженным. Поправил очки, вскарабкавшиеся на лоб. — Вы считаете, что лично мне эта поездка доставляет удовольствие, и я исключительно по подлости душевной сделал все возможное, чтобы испортить вам жизнь, подсунув крупную подлянку? Да мне оно надо? — Не думаю, что ты сильно расстроен, Олег Петрович, — проворчал Турецкий, — для таких людей, как ты, убраться от дома подальше — подарок судьбы. От жены, от детей, от тещи любимой, от начальства, которое гнобит и руки распускает. Скажешь, не так? Зарплата идет, солдат спит… — Ага, второй отпуск, — ухмыльнулся Нагибин, — а фактически, приятного мало, Александр Борисович. Если кого-то и подставили в этом деле — то нас обоих. Надо же, голубая кровь, — всплеснул руками разозлившийся следователь. Турецкий удивленно поднял глаза: этот бледный тип, оказывается, мог и вспылить. — Девица красная, недотрога! Сидит тут, гнев изображает. Мы не можем выбирать работу по душе, лучше меня это знаете. С вами вежливо поговорили, руки не заламывали, объяснили сложившуюся ситуацию, польстили, что только вам под силу в ней разобраться. |
