Фридрих Незнанский. Стрельба по «Радуге»
Пролог ПРОПАВШИЙ КАРАВАН
Небольшой караван, ведомый жителями Итум-Кале — братьями Ахмадовыми и охраняемый боевиками самого Шамиля Басаева, ближе к вечеру начал медленно втягиваться в ущелье. До границы с Грузией оставалось теперь не более трех десятков километров. Солнце почти не проникало в слабо освещенную, почти темную щель между нависающими над узкой тропой замшелыми и будто бородатыми скальными карнизами. Внизу, метрах в пятидесяти, под ногами шумела пенная, извилистая лента Аргуна. Вместе с внезапной темнотой ущелья, вопреки доводам разума, в душе младшего из братьев Салаха наступил относительный покой: он ненавидел открытые места, где на каждом шагу, с любого скального выступа, его могла подстерегать смертельная опасность. Конь, которого он вел в поводу, нес сравнительно не тяжелую поклажу, но хрупкую, и с ней надо было обходиться с максимальной осторожностью. Как предупредил старший брат, в двух тщательно упакованных свертках переправлялись из Ичкерии в Грузию очень важные для шейха Исмаила предметы культа, а также книги и картины, которые могли быть уничтожены «федералами», когда те окончательно зальют кровью непокорные чеченские аулы. И к тому, видно, идет дело. Так Теймураз говорит, а он знает дело, уже вторую войну подряд с русскими воюет. Он и пришел с караваном из Урус-Мартана, откуда провел его сюда, к границе, так ловко, что никто их не заметил. А ведь, казалось бы, тайную дорогу каравана очень просто могли перекрыть целых три отряда пограничного спецназа. Но кони с грузом и сопровождающие их боевики во главе с Теймуразом Ахмадовым миновали засады «федералов» беспрепятственно: оно и понятно, кому же и знать заветные охотничьи тропы, как не местным жителям, унаследовавшим свои знания и умения от многих поколений правоверных предков… Впрочем, не сомневаясь в искренности старшего брата, тем не менее, размышлял Салах, поклажа вполне могла быть и оплатой за практически бесперебойные в последнее время поставки от шейха боеприпасов, оружия и наркотиков. Последние, как догадывался Салах, тоже были сильным оружием, когда они проникали за линию фронта. Он не видел их прямого действия, но не раз слышал, что среди русских офицеров, особенно тыловых, наркота пользуется чрезвычайным спросом. Оттуда, из Ханкалы, других населенных пунктов, занятых «федералами», она уже переправляется в Россию, где стоит баснословных денег. Торговцы ею вмиг становятся богачами. Поговаривают, что и этот белый порошок тоже является одной из важных причин непрекращающейся войны. Кому-то его слишком много надо. «Странная война…», — думал Салах, ибо ни сам он, ни его старший брат, да и никто из мужчин в семье не употребляли наркотики. Ну, может, дома, немного, для веселья. А какие наркотики в горах! Потерял контроль над собой только на миг — и сорвался в пропасть. Тропа поднималась все выше, и по мере наступления темноты становилось холоднее. До полной темноты предполагали выйти из ущелья и уже ночью, при свете луны, пересечь границу в том месте, где в Аргун впадает бурливая Андаки. Довольно условная это линия границы, обозначенная только на географической карте, теперь отделяла одно государство от другого. А ведь совсем недавно никаких границ тут и в помине не было, ходили к соседям и в Шатили, и в Муцо, повсюду ж родственники имеются. И никаких пограничников здесь никогда не было, да их и сейчас никто не видит, нечего здесь сторожить. Может, еще в горных аулах или в поселках пониже и бывает какая-то стража, но она к своим соседям всегда относится по-родственному: знают, что на их земле война идет, помогают, чем могут. Но видеть грузинских пограничников Салаху так ни разу и не довелось, хотя он не впервые идет этим ущельем. И, что странно, постоянно испытывает какой-то безотчетный страх. А ведь не мальчик, сам ходил в горы, и всегда его охота бывала удачной… Засада поджидала там, где боевики ее меньше всего ожидали, прямо на выходе из ущелья. |
