— Остальных близких у меня нет, — бросил Алекс. — Мать умерла, когда мне было два года, я был единственным ребенком, а отец больше не женился. Он вообще не семьянин.

Сердце у Грейс сжалось, но она слишком хорошо знала Алекса и понимала, что выражение сочувствия делу не поможет. И все же… Никогда не знать матери… Это многое объясняет. Провести самые нежные годы жизни без материнской ласки, а потом так жестоко разувериться в женской верности… Чего ж теперь удивляться, что он такой циничный и разочарованный. И, разумеется, тот факт, что он богат, как Крёз, и к тому же наделен фантастической мужской привлекательностью, дела не меняет. Он может менять женщин как перчатки. Стоит ему пальцем пошевелить, и все они у его ног.

Она живо вспомнила сцену в японском отельчике. Он решил, что она такая же. Но она действительно оказалась такой же, как все они.

Она даже выпрямилась, и голос у нее дрогнул.

— Я понимаю, что у вас есть основания быть несколько разочарованным в понятиях любви и верности, но от этого они не менее реальны.

— Уж не собираетесь ли вы потчевать меня вашими деревенскими бреднями о добре и чистоте, — бросил он насмешливо. — Поверьте, я и так сыт ими по горло.

Эти слова подействовали на нее как ушат холодной воды, и от искреннего сочувствия не осталось и следа. Грейс бросила на него гневный взгляд.

— Ах вон оно как! Больше всего вы боитесь, как бы вас не разуверили в ваших заблуждениях, разве не так? Да, я знаю сотни супружеских пар, в том числе своих родителей, которые живут счастливо. Вы уж простите, но я не поверю, что все они заблуждаются.

— Сотни… — насмешливо пропел он. — А вы, кстати, не преувеличиваете, а?

— И все они реальные люди, — твердо проговорила Грейс. — То есть люди, готовые признать свои заблуждения и продолжать жить реальной жизнью, а не бежать от нее.

Он вдруг изменился в лице, забыв всю свою невозмутимость. Грейс даже растерялась и напомнила себе, что как-никак это ее босс и сколь бы либерален со своей секретаршей он ни был, не следует заходить слишком далеко. Но она уже закусила удила и не могла остановиться. Нет уж, пусть изволит выслушать! Пусть вытурит ее после этого, но она ему все выложит!

— Бежать? Вы… вы это, насколько я понимаю, обо мне? — произнес он с чувством оскорбленного достоинства. Она вскинула на него глаза.

— А как вы изволите это называть? Вы же сами сказали, что Элен все подстроила и провела вас, а если уж человек взялся лгать, он может сделать это очень убедительно. Ваши реакции вполне объяснимы в этих обстоятельствах…

— Спасибо, — ледяным голосом перебил он ее.

— И все же, несмотря на трагические последствия, вас нельзя винить в гибели Лили. Во всем виновата ее сестра. К тому же это действительно мог быть несчастный случай. Что бы вы там ни говорили, стопроцентной уверенности не может быть, — продолжала Грейс, оставив без внимания его слова. — Вы не Бог, Алекс.

Он некоторое время пристально смотрел ей в глаза и наконец проговорил:

— Если вы кого-то любите, по-настоящему любите, разве доверие не составляет часть этого чувства? Разве оно не камень основания?

Грейс взглянула на него пристально и сказала сдержанно:

— Да… конечно…

— Я был без ума от Лили. Я хотел провести с ней жизнь, черт побери! И я не поверил ей, когда она говорила мне, что у нее никого нет.

О, Элен все сделала весьма ловко. Сплошные недоговоренности, намеки, ложь… Но именно в этом упрекнула меня Лили, когда уверяла, что невинна. Она сказала, что если бы я любил ее, по-настоящему любил, то поверил бы ей.