Близнецы заставили Джессику продемонстрировать покупки, а потом заплясали вокруг Мэри с воплями:

– Подарочки! Джессика принесла подарочки!

Демон одобрил свиное ухо и преисполнился к Прекрасной Тетке самых нежных чувств. Мэри при виде заколки внезапно зарумянилась и спросила чуть изумленно и взволнованно:

– Это мне?…

Близнецы заставили Ричарда Холторпа восхититься орешками и леденцами, а потом Сэм крикнул:

– Уилли, хоть ты и был плохим, Джессика тебе тоже купила подарочек!

Уильям немедленно съежился еще больше и буркнул:

– Обойдусь!

Дик Холторп выразительно покашлял – и мальчик нехотя слез со стула, подошел к Джессике, впрочем так и не глядя ей в глаза. Девушка сказала негромко:

– Уилли, это просто сувенир, никакой не подарок, и я… я надеюсь, что когда-нибудь мы с тобой станем друзьями. Просто так – а вовсе не в обмен на что-то. Вот. Это тебе.

Она почти насильно вложила нож в руку мальчика и торопливо вышла из кухни, не желая смущать его.

Ричард догнал ее возле лестницы. На лице у него застыло упрямое выражение, делавшее его страшно похожим на собственного сына, и в глаза Джессике он тоже старался не смотреть.

– Не стоило тратить деньги, мисс Махоуни…

Она не дала ему договорить.

– Ричард, посмотрите, пожалуйста, на меня. Спасибо. Ответьте мне: вы ненормальный?

– Что-о?!

– Вы жмот, скряга и жадина?

– Мисс Махоуни…

– Меня зовут Джессика, вам это прекрасно известно. Скажите: отправляясь в дом, где есть дети, вы пожалели бы пару фунтов на то, чтобы купить им недорогие сувениры или сласти? Просто так, для веселья?

– Нож стоит дороже…

– Не ваше дело, ясно? Это мои деньги, а не ваши, и я не собираюсь требовать у вас возмещения убытков. Вы меня хотите поставить в идиотское положение – я вам не позволю это сделать!

– А чего это вы на меня кричите?

– А потому что! Я ненавижу снобизм – а вы сейчас проявляете именно его.

– У моих детей всего вдоволь, ясно вам?!

– А-а, я так и знала, что к этому идет! Считаете, что я милостыньку им подала? Боитесь, как бы не начала их звать «бедными сиротками»?!

Его лицо потемнело от гнева и исказилось яростью. Ричард Холторп схватил Джессику Махоуни за плечи и издал нечто очень напоминающее рычание. Но девушку, выросшую в Сохо, очень трудно испугать подобными звуковыми эффектами, особенно если она и сама в ярости.

– Поставьте меня на место и не рычите тут! Я не такая идиотка, как ваша соседка Мейбл! У вас изумительные, смышленые, воспитанные, обаятельные дети, которые вас очень любят, а вы, вы залезли в свой панцирь и изо всех сил лелеете свое больное самолюбие, видя в чужой отзывчивости только желание унизить вас и упрекнуть в ненадлежащем исполнении отцовских обязанностей! Вы так озабочены собственными страданиями, что даже не хотите видеть очевидного! Да не нужен им ваш зубовный скрежет и работа на последнем издыхании! Им вы нужны, ваше внимание – орешки эти дурацкие купите и сгрызите вместе с Сэмом и Сью, лягушку вместе с ними поймайте, Мэри скажите лишний раз, как она на мать похожа и какая красавица, а потом, потом пойдите вместе с Уилли и раздолбайте, к дьяволу, все окошки этой жабе Мейбл!!!

В коридоре раздался какой-то подозрительный шорох, но разгоряченные ссорой Дик и Джессика не обратили на него никакого внимания.

– Вы мне не указывайте, как мне себя вести с собственными детьми, ясно?! Приехала тут… пигалица!

– Это я пигалица?! Индюк! Эгоист!

– Эгоист?! Да я вкалываю, как…

– И кому оно надо? Ну, соберете вы свой этот… силос на неделю раньше, и что? На детей сил не останется, зато сможете лежать и хвалить себя: вот я какой, в лепешку ради них расшибаюсь!

Ричард Холторп внезапно отпустил ее, отшатнулся, закрыл рукой глаза… Джессика мгновенно растеряла весь свой боевой пыл.