Витторио овладел Одри именно так, как она мечтала — страстно, пылко и в то же время нежно, с неистовым желанием, которому невозможно было противостоять. Достигнув вершины блаженства, она прильнула к нему как доверчивый ребенок и тут же уснула.

Они прожили на вилле еще два дня — уже как любовники. А потом Витторио неохотно сказал ей, что должен вернуться в Рим.

— Осталось много неоконченных дел, с которыми могу справиться только я.

— Понимаю, — улыбнулась Одри, с нежностью гладя его коротко подстриженные волосы. — Ты ведь очень важная персона.

— Очень занятая персона, — поправил он. — Пока Рико и твоя мать были в критическом состоянии, я поручил другим все что мог. Потом понял, что должен увидеть тебя. Но теперь…

— Труба зовет?

— Не зовет, а требует, — улыбнулся он. — Ты побудешь немного одна, пока я займусь делами?

— Да, конечно. — Она наивно думала, что это будет очень легко.

— Я понимаю, тебе надо вернуться в Англию, чтобы все уладить, но, может быть, задержишься ненадолго? Допустим, на неделю?

Одри покорно кивнула. Жизнь на вилле заставила ее начисто забыть о Поле, Кэтрин и животных. Но что имел в виду Витторио? Что он уже получил все, чего хотел? Или что она должна завершить свои дела и снова вернуться в Рим? Этого она не знала, а спросить не решалась.

В последние дни Одри с радостью позволяла Витторио командовать собой и решать, что им делать, но теперь он заставлял ее подумать о будущем. Чего от нее ждут? И чего хочет она сама?

Она любила его, но ни о какой продолжительной связи между ними не могло идти и речи. Только теперь Одри вспомнила слова Маричелли, сказанные в катакомбах: что это «эксперимент» и что он не хочет, чтобы его «злили». Неужели это был только антракт, и в один прекрасный день он исчезнет из ее жизни так же, как Кевин?..

На следующее утро Одри проснулась одна на широкой кровати. Вчерашние невеселые мысли не мешали ей с улыбкой прислушиваться к звукам, доносившимся из душа. Витторио пел. У него не было и намека на слух.

Значит, все-таки есть на свете вещи, которых он не умеет. Зато он был замечательным любовником, что блестяще доказал за последние дни. Но праздники миновали, и он с удовольствием возвращался в Рим, к трудовым будням.

Она тоскливо вздохнула, не зная, чего ждать от будущего, и посмотрела в окно. По голубому небу весело бежали облака — белые, невесомые, беззаботные…

Она знала, чего хочет, однако сомневалась, что это возможно. Витторио добрый и щедрый, но любит ли он ее? А если любит, то как? Той же любовью, в которой она теперь отчаянно нуждалась, — любовью, которая соединяла Рико и ее мать?

Шум воды прекратился. Она повернула голову и улыбнулась вошедшему Витторио. Полотенце было обернуто вокруг его шеи, а не вокруг бедер.

— Голый бесстыдник, — пробормотала Одри, любуясь его спортивной фигурой, и вспомнила тот день, когда она впервые увидела его под душем, ощутив нестерпимое желание. Тогда она была слишком взвинчена, чтобы внимательно разглядеть его. Теперь это можно было себе позволить.

— Ты хочешь, чтобы я стеснялся? — спросил Витторио с лукавой усмешкой, которая так ей нравилась. Одри понимала, что Витторио тоже неравнодушен к ней, несмотря на его стремление вернуться к знакомой обстановке и на то, что чудесный маленький антракт кончился… Или нет?

— Нет, — вздохнув ответила Одри. — Я тоже пошла в душ. — Проходя мимо Витторио, она остановилась и, поддавшись соблазну, жестом собственницы провела рукой по влажной спине. Это заставило ее затрепетать от волны желания и прижаться губами к его плечу.