Пока невидимая рука ласково не провела по его лбу, ероша волосы, при полном отсутствии какого бы то ни было ветерка.

У Стерлинга перехватило дыхание, и всепоглощающее чувство умиротворения нахлынуло на него, заполняя пустоту в сердце. Он поднял голову, и еще одним чудом ему показалась Лаура, которая стояла всего в нескольких футах от него в тени старого дуба.

Он медленно поднялся с колен.

— Как ты узнала, что я приехал?

— Я не знала, — тихо ответила она.

— Знаешь, я прочитал ее письма. — Он кивнул на могильный камень.

— Все?

— Да, все триста шестнадцать.

— Она была очень ответственным корреспондентом.

— Да, она была именно такой. — Стерлинг сунул руки в карманы. — Она считала, что я уже достаточно взрослый, чтобы усвоить важный урок. Но я не был настолько взрослым. До сего дня.

— И что это был за урок? — спросила Лаура, осторожно посмотрев на него.

— Что иногда люди делают неправильные вещи по правильным причинам.

Лаура не смогла скрыть в своем голосе горечь.

— Ты поэтому приехал сюда? Чтобы сообщить, что оказываешь мне любезность и прощаешь меня?

— Нет. Я приехал, чтобы умолять тебя о прощении.

Она крайне недоверчиво потрясла головой.

— За что?

Стерлинг приблизился к ней, больше не в силах противостоять искушению.

— За то, что имел слишком много гордости и слишком мало здравого смысла. За то, что лгал о том, почему женился на тебе. За то, что притворялся, что все, что мне от тебя нужно, это наследник, хотя правда состояла в том, что я просто не мог перенести, что ты уйдешь из моей жизни. За то, что женившись на тебе, обращался с тобой как с любовницей. — В ее глазах показались слезы, и он взял в руки ее лицо. — За то, что не желал признавать, что твоя маленькая нелепая шарада была лучшим, что когда-либо со мной случалось, и, по всей вероятности, спасла не только мою жизнь, но и мою душу. — Он провел губами по ее нежной щеке, желая осушить поцелуями каждую слезинку, которую она пролила из-за него, и каждую слезинку, которую еще прольет в своей жизни. — Но, в основном, за то, что не имел достаточно храбрости, чтобы сказать, как сильно я тебя люблю.

Когда она отодвинулась от него, единственное, на что был способен Стерлинг, это не застонать вслух. Он посмотрел на ее несгибаемую спину и сжал пальцы в кулаки, чтобы снова не потянуться к ней.

— Если ты не сможешь найти прощение для меня в своем сердце, я не буду тебя винить. Я знаю, что не заслуживаю его.

Она повернулась к нему лицом.

— Однажды ты сказал мне, что есть только одна вещь, которую ты никогда не простишь. — И прежде, чем он понял, что она собирается сделать, Лаура раскрыла ему свои объятия, как когда-то сделала его мать.

Не колеблясь ни секунды, Стерлинг обнял ее и крепко прижал к себе, зарывшись лицом в ее мягкие волосы.

— О Боже, Лаура, не думаю, что я смог бы дождаться другого момента, чтобы увидеть тебя, прикоснуться к тебе. Когда я увидел, что ты стоишь здесь, это было похоже на чудо. — Он потряс головой. — Если бы ты не пришла сюда, чтобы положить цветы…

— Цветы? — повторила откровенно озадаченная Лаура. Она отстранилась, не выпуская его из объятий.