Пока мозг был занят размышлениями, ноги делали свое дело, унося Гвен все дальше и дальше.

Однако в кругу камней странная сила его приказа ослабела. Гвен остановилась и посмотрела назад. Друстан вошел вглубь руин и взобрался на самую большую груду битых камней. Темный силуэт вырисовывался на фоне неба: шотландец стоял на коленях и грозил кулаком закату. Когда горец запрокинул голову и заревел, кровь Гвен застыла в жилах.

Неужели это тот человек, который целовал ее в примерочной? Тот, от кого ее бросало в жар, и Гвен чувствовала себя готовым взорваться вулканом, и думала о том, что страсть, существование которой ее родители отрицали, все же существует?

Нет. Это был человек, носящий при себе уйму оружия. Человек с двуручной секирой и мечом.

Человек, на которого странно реагировал орган, который Гвен с детства считала лишь насосом для перекачивания крови. И этот факт шокировал ее. Сумасшедший Друстан или нет, пугает он ее или нет, но он разбудил в ней чувства, о существовании которых она не подозревала.

«МакКелтар, — подумала она, — ну что же мне с тобой делать?»

Друстан плакал.

Самые страшные подозрения оказались правдой. Он лежал на спине в центре Грейтхолла, раскинув руки и согнув колено. Вцепившись в густую траву, он вспоминал Сильвана.

«У тебя есть только одно предназначение, сын, равно как и у меня. Ты должен защитить род МакКелтаров и знание, которое мы храним».

Он не справился. Один момент беспечности — и его застали врасплох, заколдовали, выкрали из родного времени и похоронили на несколько веков. Он исчез, а его клан и замок были уничтожены. Сильван мертв, род МакКелтаров прервался, и кто знает, где сейчас плиты и книги? Мысль о том, что тайные знания могли попасть не в те руки, швырнула Друстана в пропасть отчаяния. Он знал, что с помощью этих знаний алчные люди могли изменять, контролировать, а то и уничтожить весь мир.

«Защити наш род. Защити знания».

Необходимо было вернуться в родное время.

Сам Друстан нисколько не изменился, но прошло пять столетий, и теперь ничто не напоминало ни о нем, ни о его отце, ни о предках. Тысячелетия тренировок и дисциплины — и все исчезло в мгновение ока.

Завтра ночью он не выйдет из камней. Так или иначе, он не останется в нынешнем «здесь и сейчас».

Если будет на то Божья воля, завтра он вернется в свое столетие и, если повезет, в ночь Мабона исправит весь причиненный вред.

Но пока Друстан оставался в двадцать первом веке, все его люди были мертвы, замок был разрушен, и только ветер носил по Шотландии пыль веков и тень памяти о них. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, горец заставил себя подняться на ноги и исследовать руины. На это у него ушел час, однако ни одной могилы, ни одной отметки на кладбище он не нашел. Куда подевался его клан? Если они мертвы, то почему не похоронены? Где могила Сильвана? Его отец в свое время дал понять, что хочет покоиться под рябиной за церковью, однако ни на одном надгробии Друстан не нашел его имени.

«Дуг МакКелтар, возлюбленный сын и брат».

Дрожащими пальцами Друстан провел по камню, отмечавшему могилу брата. Пять минувших столетий ничего для него не значили, для Друстана похороны брата остались недавним событием. Он чуть не сошел с ума от горя. Они с братом были друг другу самыми близкими людьми. Потеряв Дуга, Друстан долгое время спорил с отцом.

«Что толку от знаний и плит, если я не могу вернуться назад и помешать смерти Дуга?!» — орал он на Сильвана. «Ты никогда не должен смещаться в периоде собственной жизни», — сверкал Сильван покрасневшими от слез глазами.