И, расправив плечи, гордо вышла за дверь. И только убедившись, что он не сможет ее увидеть, Нелл подобрала юбки и бегом помчалась по ступеням, схватившись за горло и не замечая, что прическа рассыпалась.

Рано утром она подстригла волосы — точно так же, как они были подстрижены у ночной гостьи. Такая мелочь, такое крошечное изменение, и, Боже, она услышала комплимент — комплимент! — от Сильвана МакКелтара. Пора сшить себе новое платье из голубого льна, хватит уже откладывать это на потом.

Привлекательная, надо же!

Гвен медленно приходила в себя после кошмара, в котором ей пришлось голышом гоняться за Друстаном МакКелтаром (она казалась себе тяжелой и неповоротливой, как в худшие дни, после которых села на диету). Друстан ускользнул от нее, а дверь за ним захлопнулась и исчезла прежде, чем Гвен до нее добежала.

Девушка глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Она уехала из Штатов, поскольку ненавидела свою жизнь там. Она отправилась в тур по Шотландии, чтобы потерять девственность, удостовериться, что у нее есть сердце, и кардинально сменить обстановку.

Что ж, план выполнен и перевыполнен.

«Я не просто нашла черрипикера, — подумала Гвен. — Я встретила гения, который умеет управлять временем. Он нажил себе кучу проблем в своем веке и отправил меня сюда, чтобы я с ними разобралась».

И она была не против.

Словосочетания «родная душа» и «Друстан МакКелтар» стали для нее синонимами. Гвен наконец нашла того, кто вызывал в ней невероятную бурю искренних чувств, и это было прекрасно. Все было идеально, как ограненный алмаз, но в этой идеальности не было ничего столь же острого и твердого. Друстан дразнил ее, но делал это тепло и страстно. Он считал ее красивой, он был великолепным любовником. Гвен хмыкнула: всего за три дня она умудрилась найти и потерять идеального мужчину. За эти три дня она испытала больше эмоций, чем за всю предыдущую жизнь.

Гвен медленно открыла глаза. Вокруг царил полумрак, золотистый свет очага разгонял темноту. Она моргнула от обилия пурпура вокруг и вспомнила, с каким восторгом Друстан рассматривал пурпурные штаны в магазине «Барретс». Он хотел купить штаны и футболку такого оттенка, но она не позволила.

Здесь пурпурным было почти все. Еще одно доказательство того, что она попала в мир Друстана.

Гвен лежала, укрытая до подбородка пурпурным одеялом. По краям кровати обнаружились резные столбики, поддерживающие лавандовый балдахин. В ногах оказалась овечья шкура сиреневого цвета. «Я знаю, что сиреневых овец не бывает», — усмехнулась про себя Гвен. Пурпурные подушки с серебряной вышивкой были разбросаны в изголовье.

В комнате оказалось несколько старинных столиков, покрытых шелком сливового и фиолетового цветов. Того же цвета шторы с богатой вышивкой обрамляли высокие окна, а между окнами Гвен заметила огромное зеркало в серебряной чеканной раме. Возле окон стояли изящные стулья, столики были сервированы серебряной посудой.

Пурпурный, подумала она, внезапно понимая. Друстан был мощным, энергичным, живым, и неудивительно, что он выбрал для своего интерьера насыщенные цвета. Пурпур был олицетворением силы, энергии и чувственности. Как и сам Друстан.

Гвен уткнулась носом в подушку в надежде различить его запах, но если Друстан и спал на этой кровати, это было давно и белье с тех пор успели сменить. Она приподнялась, чтобы изучить орнамент на столбиках кровати. В изголовье обнаружились какие-то ящички и ниши. Изящная деревянная конструкция была покрыта кельтской резьбой, которую Гвен уже где-то видела. В музее.

Вот только эта кровать казалась новенькой, словно ее только что доставили из мебельного магазина. Поправив челку, Гвен еще раз осмотрела комнату.