Карлтон посмотрел в зал.

— Доктор Гаррис здесь?

Коренастый мужчина лет сорока появился на освещенном пятачке, вытирая стекла очков без оправы.

— Да, это я доктор Гаррис, инспектор.

Карлтон отвернулся, чтобы не пускать дым в лицо доктору.

— Вы практикующий психиатр?

— Это обычная формулировка.

— Это вы в самом начале освидетельствовали Менделла и признали его сумасшедшим?

— Да.

— По чьей просьбе?

— Ничьей. Разве что об этом попросил сам Менделл… Он, миссис Менделл и мистер Эбблинг приехали проконсультироваться со мной примерно два года назад. И мое обследование показало, что Барни Менделл страдал размягчением мозга. Симптомы были очень определенными, что при его профессии неудивительно. Ведь он боксер.

— И тогда вы посоветовали ему полечиться в клинике?

— Да.

— А не было ли это слишком серьезным решением, доктор? Вы даже не посоветовались с другими врачами!

Доктор Гаррис перестал вытирать очки, водрузил их на нос и посмотрел сквозь них на Карлтона.

— Я считаю себя достаточно компетентным в своей профессии, чтобы обходиться без мнения моих коллег.

Карлтон посмотрел в зал.

— Доктор Карсон здесь?

Молодой человек с усталым видом вышел на возвышение.

— Я доктор Карсон.

— Вы главный врач клиники, в которую поместили Менделла?

— Совершенно верно, инспектор.

— Можете ли вы сообщить мне ваше мнение о состоянии рассудка Менделла?

— Я сказал бы, что он совершенно нормален.

— И что удары на ринге не принесли ему вреда?

— Он так же нормален, как и я.

— Тогда почему же вы держали его в клинике два года?

— Мы обязаны тщательно обследовать всех, кого нам присылают, — ответил Карсон. — И мы приняли мистера Менделла по рекомендации и заключению доктора Гарриса, на основании официальных документов, которые нам представили. Но когда мы провели собственные исследования, мы не смогли найти ничего такого, что подтверждало бы прежний диагноз. Мы посчитали, что у Менделла средний уровень развития и что он в полном рассудке. Я бы даже сказал, что он несколько выделялся своим интеллектом среди людей, его окружавших. И так как мы были перегружены больными, которые действительно требовали самого тщательного наблюдения и лечения, мы в течение двух лет пытались уничтожить первоначальное заключение о его ненормальности, но всегда наталкивались на настоящий барьер.

— Со стороны мистера Эбблинга и доктора Гарриса?

— Насколько нам известно, да.

— Вы можете засвидетельствовать свои показания перед судом?

— Я буду в восторге от этого.

— Спасибо, доктор, — подвел итог Карлтон. — Пока все. — Он повернулся к доктору Гаррису. — Что вы об этом скажете, доктор?

— Профессиональные расхождения, — пожал плечами Гаррис.

— Сколько заплатил вам Эбблинг, чтобы вы признали Менделла сумасшедшим?

Гаррис снял очки.

— Я отказываюсь отвечать на такой вопрос, так как он унижает мои конституционные права.

— Это ваше право, — согласился Карлтон, сделав кому-то знак в зале. — Пожалуйста, поднимитесь на минутку, Пете.

Тотчас же появился мужчина в штатском.

— Пожалуйста, Пете, отведите доктора в камеру. — Карлтон указал ему на Гарриса.