Френчи покачал головой.

— И сколько это будет стоить?

— Один киам. Всего один киам за запрос.

— Minute, papillon! [Минутку, мотылек! (фр.)] Городская сеть «Инфо» бесплатная! Нужно только набрать номер по телефону!

Я снова улыбнулся:

— Это ненадолго, Френчи. Этого еще никто не знает, потому особо не распространяйся! Фридландер-Бей купил «Инфо» у города.

Френчи рассмеялся:

— Он что, эмира подкупил?

Я пожал плечами:

— Он убедил эмира. А как — не имеет значения. Эмир просто поверил в то, что Папа будет управлять «Инфо» лучше, чем прежняя Комиссия по общественным службам. Конечно, Папа также объяснил ему, что для того чтобы предоставлять людям те услуги, которых они заслуживают, придется платить за каждую сделку. Френчи кивнул:

— Значит, бесплатным услугам «Инфо» приходит конец. И вместо нее будут вот эти штучки. А вы с Папой будете сидеть и распределять информацию. А что будет, если кто-нибудь пожелает копнуть личную жизни Папы?

Я отвернулся и как бы между прочим выпил половину своей «Белой смерти».

— О, — спокойно сказал я, — к несчастью, нам придется ограничить доступ определенных людей к определенным данным.

Френчи стукнул кулаком по стойке и рассмеялся. Вообще-то это было скорее похоже на рычание.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Он держит руку на рычаге обмена информацией и к тому же решает кому помогать, а кому нет! Подожди, пока Абу Адиль не узнает об этом!

Жак наклонился поближе.

— Я ничего об этом не знал, Марид, — тихо сказал он. — Ты ничего такого мне не говорил, и мне кажется, это расторгает наше соглашение.

Я сделал ему знак, чтобы он и дальше пил свое пиво.

— Вот потому я и пошел с тобой сегодня, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты знал все подробности. Это начало волнующего века!

— Но мне это не нравится. Во что меня втягивают?

Я развел руками.

— В одно из величайших коммерческих предприятий в истории человечества, — сказал я.

В этот миг в клуб вошел посетитель, высокий человек в европейском костюме. Его седые волосы были подстрижены и уложены в дорогой парикмахерской. На шее у него была дорогая серебряная брошь с алмазами и несколькими изумрудами в центре. В руке у него был дипломат, чуть поменьше моего. Он постоял в дверях, привыкая к темноте бара Френчи.

Одна из танцовщиц подошла к нему и пригласила войти. Я не знал этой девушки. Наверное, она была в Будайине недавно, но если она здесь задержится, то я узнаю о ней даже больше, чем мне нужно. На ней было длинное платье из очень прозрачной ткани, так что ее груди и темный треугольник волос на лобке были видны даже при тусклом свете.

— Не желаете ли выпить? — спросила она.

Элегантно одетый человек, прищурившись, посмотрел на нее.

— Это ты — Теони? — спросил он.

Плечи танцовщицы поникли.

— Нет, — ответила она, — но она здесь.

— Теони, это к тебе.

Теони была одной из самых привлекательных девушек на Улице, и в баре Френчи она была совершенно не к месту. Она никогда не работала у меня, но я был бы чрезвычайно рад, если бы она однажды вошла к Чириге и попросила места. Она была маленькой, гибкой, изящной и лишь чуточку подправлена хирургом. Бодимоделинг только подчеркнул ее природное очарование, не превращая ее в карикатуру, что часто приходилось видеть. В отличие от большинства танцовщиц, она не моделировала мозг, и, когда у нее не было клиента, она просто сидела в заднем углу бара Френчи, попивая шербет и читая книги в мягком переплете.