Он был таким очаровательным, обожая, когда она покрывала поцелуями его лицо, чтобы выразить свою любовь, и содрогался от блаженства, когда она царапала ногтями его спину. Этим утром она застала его крутящимся возле зеркала, чтобы рассмотреть их.

— Знак хорошо выполненной работы, а? — с гордостью произнес он, блеснув сексуальной усмешкой, что заставило ее от восторга поджать пальцы на ногах.

Она была бы более чем счастлива вернуться в их кровать. Но этим утром она испытала приступ дискомфорта — не боль, только чувство, которое казалось не уместным для бессмертного. Это пробудило старую Сабину, ту, которая считала выживание делом первостепенного значения. Хотя она и имела намерение победить morsus, у нее был план Б.

Сегодня вечером она собиралась разыскать вампира, который смог бы перенести ее в Роткалину, если бы дело приняло опасный оборот…

— Сегодня ты выглядишь чертовски красиво, — произнес Ридстром, — я бы сказал это раньше, но онемел от твоего вида.

Ранее, когда он увидел ее спускающуюся по лестнице, он даже запнулся.

— Я думала, ты будешь более устойчив к моему наряду.

Хотя она и заплела волосы в косы, как всегда, она надела простой головной убор и накрасила веки специально для него более консервативно: темно-синяя краска шла только полоской к вискам. Но ее юбка была короткой, ботинки — высокими, а бюстье из металлической сетки удерживалось на месте цепями, соединяющимися с воротником: двумя спереди и четырьмя, спускающимися по ее спине.

— Я не хочу, чтобы ты вновь считала меня консервативным и скучным, — демон, взяв ее за руки и разведя их в стороны, пробежал по ней глазами. — Буду ли я ревновать, если другие мужчины увидят тебя в этом? Без сомнения. Мои рога начнут расти прямо пропорционально первому брошенному на тебя взгляду. Но, кроме того, это заставит меня гордиться тобой.

Он обнял ее, прижав к себе, к своему теплу и аромату, заставляющему ее веки утяжеляться, глядя на него.

— Люди жалели меня из-за того, что я так долго жил без своей женщины. Теперь я хочу всем показать тебя, и я хочу быть таким чертовски самодовольным, потому что все твое всегда было предназначено мне, — мне надо было просто дождаться своего времени.

В последние четыре дня, когда он говорил подобные вещи своим грубым голосом и смотрел на нее такими пронзительными глазами, она почти начала бояться, что он, возможно, слишком прекрасен, слишком замечателен, слишком хорош и внимателен, чтобы быть ее.

На этот раз она испытывала блаженство, находясь рядом с Ридстромом. Но, справедливости ради, у них не всегда все шло прекрасно. Во-первых, он настаивал на ее уроках плавания, преподавая их в своем роскошном бассейне. Хотя в этом она с каждым днем становилась все лучше, она провела больше времени, хватаясь за него руками.

И он все еще пил варево демонов, ел стейки и высасывал маленьких ошибок богов под названием речные раки. Однако он всегда убеждался, что у нее есть овощи для еды и сладкое вино для питья. Он даже привез с собой одну бутылку сегодня на случай, если она не найдет напиток, который смог бы ей понравится, внутри бара.

Вспомнив о баре, Сабина переключила свое внимание на ветхую лачугу. Треснувшая неоновая вывеска горела, но надпись была неразборчивой.

— Так у этого места есть хоть какое-то название? — Бар располагался на воде среди кипарисов и выглядел так, словно не раз испытывал на себе порывы сильного ветра. К нему был подведен сомнительного вида старый пирс. — Высохший Чертополох или что-то вроде этого?

— Он просто называется «У Эрола». Теперь, как только мы зайдем внутрь, держись около меня, обещай мне.

Он был чересчур защитником.

— Я не могу пообещать тебе это, или на твоем кухонном полу появится очень много сухой глины.