Притянув к себе Мариссу, он скользнул руками по ее телу, чувствуя гладкий, слегка липкий материал. Застонав, Бутч отклонился в сторону и спустил ладони на затянутые в латекс бедра и задницу, сжав ее ягодицы и направившись ниже, к промежности.

— Я не переживу эту ночь, — простонал Бутч. — Черт, я едва в состоянии ходить.

Ее негромкий сексуальный смешок, искаженный благодаря динамику, едва не сшиб его с ног.

Срань. Господня.

***

— Подружилась с кем-нибудь из класса?

Когда ее отец озвучил свой вопрос, Пэрадайз откинулась на спинку мягкого кресла в его кабинете. Подобрав под себя ступни в носках, она задумалась, как лучше ответить… и при этом молилась, чтобы он, сосредоточившись на документах на своем столе, не взглянул на нее и не заметил ее румянец.

М-да, и как же ответить на этот вопрос, — думала Пэрадайз.

Последние два дня они с Крэйгом утром висели на телефоне часами, говорили и… делали кое-что еще. Поэтому да, в некотором роде они подружились, и Пэрадайз планировала снова увидеться с ним, и сегодняшней ночью, и в течение завтрашнего дня.

Именно для этого и состоялась ее небольшая импровизированная встреча с отцом.

Если в ближайшее время она снова не окажется с Крэйгом наедине, то сойдет с ума. Секс по телефону — штука замечательная, пока не попробуешь настоящий.

Или почти настоящий.

— Пэрадайз? Ты в порядке?

Встряхнувшись, она устроила целое шоу, поднявшись с кресла и подойдя к живому, потрескивающему пламени в камине. Холодный циклон, накрывший их днем ранее, проникал за стены Тюдоровского особняка, по всему дому задували сквозняки — так всегда бывало вплоть до мая с его весенним теплом.

Поэтому, воспользовавшись прекрасной возможностью отвернуться от отца, Пэрадайз взяла кочергу и поворошила поленья.

— О, да, я познакомилась с замечательными людьми и в восторге от занятий.

А также и от подглядываний за Крэйгом.

— Я узнаю столько нового.

— Например?

Ну, если она промурлыкает в телефонную трубку и расскажет Крэйгу, что именно она забыла надеть, он гарантированно…

Когда оранжевые искры упали на тлеющий пепел, Пэрадайз быстренько свернула ход своих мыслей:

— Отец, рукопашный бой — это целая наука. Раньше я никогда не смотрела бои ММАи не изучала единоборства. Братья обучают нас разнообразным направлениям, и у каждого из них есть свои достоинства и недостатки. Я часто тренируюсь в спаррингах с Пэйтоном и другим парнем, Крэйгом.

Вернув кочергу на латунную подставку, Пэрадайз обернулась и подошла к своему креслу:

— У меня очень хорошо получается…

Заметив, что в процессе перекладывания одного из документов в стопку ее отец замер, Пэрадайз замолчала, вексель, выписка со счета или что-то в этом духе повис в воздухе вместе с его рукой.

На лице Абалона застыло такое выражение, словно кто-то сказал ему, что его дом собираются снести бульдозером.

— Папа… — произнесла Пэрадайз. — Я по-настоящему счастлива. Я действительно… Я познаю себя, чего хочу, на что способна.

Он взглянул на документ, будто не понимал, что перед ним и зачем это ему. Затем он, по всей видимости, заставил себя встряхнуться.

Прочистив горло, Абалон спросил:

— И какие выводы ты делаешь?

Ну, самый главный вывод — она, похоже, влюбилась в Крэйга. Но такое признание заставит отца окаменеть, поэтому Пэрадайз следовало хранить молчание, к тому же она еще не сказала Крэйгу о своих чувствах, а ему полагалось узнать первым.

Влюбилась. Такое значимое событие и в то же время такое простое.

И поспешное.