При каждом толчке вагона тошнота подкатывала к горлу. Когда сделалось невмоготу, я поднялся и встал лицом к двери.

Найти, в чем секрет. Один плевый секретик, и дело с концом. Разгадка носилась в воздухе. Но, как только я пытался ее схватить, она ускользала, вильнув хвостиком.

Поезд остановился и открыл свои многочисленные двери, но вышел только я один. Вся платформа принадлежала мне, поэтому я перестал сдерживаться, и кофе фонтаном выплеснулся наружу.

На улице не было ни одного такси. Я не стал ждать и пошел домой пешком, позабыв о дожде и о своем протестующем теле. Когда я вошел в дом, у меня подкашивались ноги. Консьерж испуганно посмотрел на меня, переглянулся с женой, и они помогли мне подняться в квартиру.

Лили Карвер встала из кресла, порывисто вздохнув и прикрыв рот тыльной стороной руки. Взгляд у нее смягчился, и в нем отразилась боль моих глаз. Она взяла меня под руку и проводила в спальню.

Я плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Чуткие руки расстегнули мне воротник и сняли ботинки. Я слышал консьержа, который говорил своей жене, чтобы она осталась помочь, слышал ее испуганные всхлипывания. Я слышал Лили, чувствовал ее руки у себя на лбу. В глазах у меня мелькнуло белое облако волос, потом я увидел точно в тумане плавные изгибы склонившегося надо мной тела.

— Хотите, я вызову врача, мистер Хаммер? — спросил консьерж.

Я замотал головой.

— Я позову полицейского. Может быть…

Я снова замотал головой.

— Ничего со мной не случится.

— Вас не затруднит минутный разговор, мистер Хаммер?

— Что?

Я чувствовал, как на меня наваливается сон.

— Сюда приходила женщина. Фрайди, так она назвалась. Она оставила для вас записку в конверте и сказала, что это очень важно и что вы должны немедленно ее прочесть, как только появитесь.

— Что там в записке?

— Я не смотрел. Открыть конверт?

— Открывайте.

Кровать дернулась, когда он встал. Я плавно погружался в сон, и свинцовая тяжесть придавила веки. Затем кровать снова дернулась, когда он сел, и я услышал звук разрываемой бумаги.

— Вот. — Он помолчал. — Тут не очень-то много.

— Читайте, — сказал я.

— Да-да. «Дорогой Майк… Я нашла список телефонных звонков. Он у твоего друга. Я нашла еще кое-что, гораздо более важное, и должна видеть тебя немедленно. Обнимаю, Мики». Вот и все, мистер Хаммер.

— Спасибо, — сказал я, — большое спасибо.

Из соседней комнаты доносилось тревожное квохтанье его жены. Он дотронулся до меня кончиками пальцев.

— Ничего, если я пойду вниз?

Еще до того как я успел кивнуть, Лили сказала:

— Идите, не беспокойтесь. Я за ним присмотрю. Спасибо вам огромное за все.

— Ладно… Если я вам понадоблюсь, позвоните вниз.

— Хорошо.

Я в последний раз открыл глаза, и теперь ничто не мешало мне видеть спокойную красоту ее лица. Она улыбалась, и ее руки были заняты моей одеждой. В ее глазах снова появилась какая-то странная мягкость, и она прошептала: «Милый, милый…»

На меня опустился сон. У него было лицо Мики, которое медленно приближалось ко мне, и я улыбался, околдованный жаркими полуоткрытыми губами.

Глава двенадцатая

Сон приносит боль. Вы просыпаетесь, но боль только усиливается, и тогда вы снова засыпаете. Возможно, тело справилось бы с этой грызущей болью, если бы не душевная боль, которая еще сильнее. В голове бесконечной вереницей проносятся мысли, они стучат, скребутся и сверлят мозг, пока он не восстает, но облегчение не приходит.