— Джонстон пойдет.

— Хорошо. А ты разыщи Пэта.

— Да уж как-нибудь разыщем капитана.

Когда Лили прошла в парадную дверь в сопровождении полицейского, я почувствовал облегчение.

— Что-нибудь раскопал, Хаммер? — Полицейский смотрел на меня в упор.

— Да. Дело почти закончено.

Он саркастически хмыкнул.

— Это дело никогда не закончится, уж ты-то знаешь, приятель. Оно зацепило многие штаты. Посмотри утренние газеты.

— Разве плохо?

— Да уж куда лучше. Избиратели с ума сойдут, когда узнают, что творится. Городские власти собираются развернуть такую кампанию по борьбе с преступностью, какой никогда еще не было. Мы только что взяли с поличным четырех своих. — Он сжал руку в кулак. — Спелись с мафией.

— Мелкая сошка, — сказал я. — Их сажают пачками, а колеса по-прежнему вертятся. Главари уходят от наказания, перешагивая через трупы, и за все расплачиваются шестерки.

— Главари тоже попадаются. Эвелло, например.

— Эвелло мертв, — сказал я.

— А как с его сестрой?

— Да пока никак, приятель. — Я взглянул на него через холл. — Люди об этом думают, и они так или иначе ее найдут.

Мики Фрайди с ее великолепными влажными губами. Мики Фрайди с ее всегдашней улыбкой и беззаботной походкой. Мики Фрайди сама устала от всей этой грязи и сожгла свои корабли. Она пришла с тем, что было для меня даже важнее, чем товар в шкафчике. Она должна была знать, чем ей это грозит, потому что наверняка видела примеры. Она должна была знать этих людей, потому что сама принадлежала к их кругу. Они жестоки и хитры, они знают все ходы и выходы и не останавливаются на полпути. Она должна была подумать об этом и взять себе для охраны наряд полиции, а не мотаться по городу в одиночку, чтобы доставить мне материалы. Может, она и знала, что за ней охотятся. Может, она думала, что сумеет их перехитрить. Берга тоже так думала.

Красотка Мики. Она вышла отсюда, и ее схватили. Возможно, на том самом месте, где я сейчас стою. Капкан захлопнулся, и снаружи только один человек — тот самый, которого она боится. Может быть, она знала, что ей остается жить лишь минуту, и вся трепетала от ужаса.

Как Берга. Но Берга кое-что сделала в эту минуту.

В голову лезли всякие мысли, и вдруг холодные мурашки пробежали у меня по спине. Я застыл, стиснув зубы и скосив глаза на пол. Казалось, самым громким звуком было дыхание полицейского, оно даже заглушало шум грозы. Я подошел к почтовому ящику и открыл его своим ключом.

Мики Фрайди тоже кое-что сделала. Она оставила пустой конверт без адреса. Всего два слова: «Уильям Мист». Но этого было достаточно.

Я скомкал конверт в бумажный шарик и почувствовал, как во мне поднимается ненависть. Она захлестнула меня с головой и оглушила безумной увертюрой звуков.

Я выбежал из дома, ничего не сказав полицейскому, и бросился к машине. Я точно с цепи сорвался. Светофоры, движение? К черту! Я хотел лишь одного — видеть, как он умрет. Я должен был раздавить эту мразь своими руками, но перед этим он мне кое-что расскажет. Я мчался, не обращая внимания на протестующий вой двигателя. Колеса визжали на поворотах, пахло горелой резиной, иногда вслед неслась грубая брань, но я ничего не замечал.

Выскочив у нужного дома, я не стал нажимать никаких звонков. Я подошел к внутренней двери, высадил стекло и повернул ручку изнутри.