– Здравствуйте, миссис Пэттон. Присаживайтесь. – Я пододвинула стул. – Спасибо, что вы пришли.

– Спасибо, что после всего произошедшего, ты дала мне еще один шанс. Мне так жаль.

– Миссис Пэттон, вы абсолютно не виноваты в поступках вашего мужа. Вам не нужно извиняться за это. – Но я понимала, зачем она это делала. Мне было и всегда будет не по себе. Бесконечное чувство вины останется навсегда.

– Но за мои поступки… Мне нужно сделать еще кое-что. Я хотела бы прямо сейчас извиниться перед Эммой и Тией и перед вами, Лэнсбери. Я вела себя с вами неподобающим образом. Мы все видели, к чему могут привести такие мрачные мысли, и мне не хотелось бы заканчивать так же.

Все трое молча, но, вероятно, охотно приняли извинения. Миссис Пэттон расслабилась.

– Вы подумали о моем предложении? – Я принесла папку ей в управление пару дней назад.

Миссис Пэттон засмеялась. Она смеялась! Это было тихо и недолго, но появился небольшой проблеск надежды.

– Ты называешь документ из тридцати страниц с разработанной концепцией предложением? Это скорее ходатайство. И да, я подумала о нем, считаю, что это великолепная идея. Это способ хоть немного компенсировать ущерб, который я нанесла. – Ее глаза потемнели. Мне было жаль ее, но в то же время я восхищалась этим моментом. Она потеряла того, кого любила, и несмотря на это, она была здесь, полная решимости. Мне же каждый день тяжело было даже вставать с постели. Возможно, мы чувствовали себя одинаково: наличие цели перед глазами, чего-то, над чем нужно работать, помогало.

– А мне кто-нибудь объяснит? – спросил Лэнсбери.

– Нам тоже, пожалуйста, – добавила Эмма. Они с нетерпением смотрели на меня. Я сглотнула слюну и собралась. Настало время раздеться. В переносном смысле, конечно.

– Я попросила миссис Пэттон допустить всех детей Книрила к академии, так, как это было раньше. Для каждой группы должны проводиться специализированные, а также всеобъемлющие курсы, на которых они бы учились вести себя в повседневной жизни и знакомились с правилами Литерсума. Настолько, насколько их знаем мы. Я хочу поспособствовать обмену опытом, избежать предрассудков и помочь нам стать большой командой. Кроме того, я за то, чтобы дети Книрила имели возможность познакомиться с обоими родителями, а для этого я хочу ввести новые правила. И – это, пожалуй, самое важное – я хочу, чтобы преобразователей вернули, и они тоже получали бы задания, если бы захотели. Никто не должен быть ограничен и обделен. Я прочувствовала на своей шкуре, чего антимузы могут добиться с их помощью. Положение дел стало бы намного лучше, чем сейчас.

– Это потрясающий проект, который Малу тщательно проработала. Я хочу испробовать его, – объяснила миссис Пэттон, и ее глаза засветились.

Лэнсбери улыбнулся и понимающе кивнул:

– Так вот чем ты занималась в последние дни, когда как сумасшедшая стучала по клавиатуре ноутбука. Шелдон чуть с ума не сошел и прибежал жаловаться ко мне, ты знала об этом?

– Извини. Это не могло ждать.

– Все в порядке. Это классная идея. – Лэнсбери засветился и поцеловал меня в лоб.

– Я тоже так думаю, – восхищенно сказала Тия, и Эмма была с ней согласна.

– Нам предстоит много работы, но мы справимся. Вместе, – сказала я и почувствовала безумное облегчение.

Эмма сменила тему.

– Могу я спросить вас еще кое о чем, миссис Пэттон?

– Конечно, Эмма.

– Я не хочу вас обидеть, но почему вы отправили меня во Флоренцию, хотя до этого делали все, чтобы мы узнали как можно меньше о Литерсуме? Или… за этим стоял ваш муж?

Миссис Пэттон вздохнула и опустила плечи.