— Вот увидишь, я выйду замуж за молодого отчаянного хулигана, у которого в кармане ни гроша.

— А как же родительское благословение?

— А никак. Мы сбежим и обвенчаемся тайно. И будем счастливы.

Лили старательно кивнула:

— Я так себе и представляю: вы счастливо живете в какой-нибудь развалюшке на берегу моря, потому что он — хулиган и без гроша в кармане…

— Ну хватит тебе!

— Николь, ты не сможешь жить с бедным человеком, уж я-то тебя знаю. Ты могла бы рассказывать эти сказки кому угодно, но не мне! Тебе нужен бытовой комфорт, свобода передвижения, что тоже не бывает бесплатно, выход в свет, желательно ежевечерне, а с ним — вкусный ужин в хорошем ресторане…

— Ну все, хватит, хватит. Я сдаюсь. Да, мне нужен богатый муж. Но только молодой, а не толстопузый…

— Тогда зачем мы здесь? — Лили привстала с дивана, сделав вид, что собирается уходить.

— Просто поужинать. Лили, я тебя поняла, но давай доедим и допьем вино, просто я…

Но подруга смотрела на нее с возрастающей суровостью.

— Слушай, мы с тобой собирались вместе искать себе женихов, помнишь?

— Помню.

— Мы собирались целенаправленно… слышишь?.. целенаправленно заниматься этим вопросом! — Она понизила голос, наклоняясь к Николь: — Нам по двадцать девять лет! Ты хотя бы об этом помнишь?

— Ну и что?

— Как это «ну и что»?!

— Но сейчас-то мы что конкретно можем сделать?

— Мы можем встать и уйти! — Лили действительно встала. — Мне лично это надоело. Ты собиралась демонстрировать свою новую прическу в «Морском волке» — там сегодня много народу, потому что мужской стриптиз. А потом — игра в фанты.

— Мужской? Тогда расслабься. Туда набьются одни девчонки. А фанты никогда раньше часа ночи не начинались.

— Н-да, — выдохнула Лили, взглянув на наручные часы и усевшись на место. — Это точно!

Николь огляделась по сторонам. Буквально за последние пять минут у нее вдруг появилось такое неуютное чувство, что кто-то не сводит с нее глаз. Странно, но это вызывало неприятные ощущения, хотя обычно посторонние взгляды радовали ее.

Сегодня благодаря утренним манипуляциям парикмахера (ох, как же его звали?.. Люк?.. или как-то еще на букву Л) она действительно похорошела и, конечно, привлекала к себе внимание. Новая прическа и впрямь сотворила чудеса, и не только с лицом. Николь была девушкой весьма симпатичной, до сих пор (несмотря на свои двадцать девять) державшейся прекрасно. Оставив четыре года назад карьеру фотомодели, она и сейчас могла похвастаться безупречными параметрами фигуры, умением держать себя на публике и еще довольно свежим лицом, сохранившим даже некоторую юность черт. Теперь, окончательно уйдя с подиума, она полюбила фотографировать и иногда размешала свои произведения в журналах.

Николь снова огляделась по сторонам. Но все-таки — почему этот взгляд в спину так явно неприятен? Она поежилась, невольно передергивая плечами. Тут невозможно перепутать: либо на тебя смотрят и ты нравишься, либо — на тебя смотрят и тебя ненавидят. Ну просто сверлят глазами! Она попыталась незаметно повернуть голову назад.

— Лучше попудри носик, — тихо сказала Лили, многозначительно округляя глаза.

Николь достала пудру из сумочки и принялась смотреть в зеркало позади себя. Но этот известный женский маневр не принес желаемого результата: она увидела лишь жующих «толстопузов», равнодушно взирающих вокруг, к тому же с женами.

Она закрыла пудреницу.