Ее огромные глаза оказались при ближайшем рассмотрении не голубыми, а нежно-серыми, и даже временами отсвечивали фиолетовым – своеобразная черта, встречавшаяся в роду ее матери.

А кожа белая-белая, не восприимчивая к загару. Словом, нежная красавица, так непохожая на знаменитую румяную, «английскую розу». Шенда принадлежала миру зеленых почек на ветвях старых деревьев.

Какую-то минуту Шенда и незнакомый мужчина молча разглядывали друг друга. И если он увидел, что она необыкновенно хороша и нежна, как неземное создание, то она нашла, что он очень недурен собой – смуглый, как если бы проводил много времени под открытым небом, и с правильными чертами лица. Однако при красивой наружности в нем чувствовалась твердость, властность, угадывался человек, привыкший отдавать распоряжения. Его облик дышал силой, и это была сила не только тела, но и духа.

Наконец разрушая чары молчания, незнакомец коротко спросил:

– Куда прикажете закинуть, на самую середину?

– Да, я думаю, там глубже всего. Он раскрутил на длинной цепи капкан и отпустил. Раздался громкий всплеск, взлетел, переливаясь радугой, сноп брызг, и вот уже снова неподвижная водная гладь заблестела как серебряное зеркало. Шенда глубоко вздохнула.

– Спасибо еще раз, – сказала она. – Теперь понесу Руфуса домой.

Она снова, как бы лаская, обвела заводь прощальным взглядом. И решительно повернувшись, заторопилась прочь по тропе, по которой они пришли. Лошадь незнакомца стояла там, где он спешился, и пощипывала молодую травку. Он взял поводья и сказал:

– Так как у вас на руках ноша, я отвезу вас на лошади.

Шенда удивилась, но он без лишних слов поднял ее и посадил в седло. А сам повел лошадь в поводу по мшистой тропе.

Так они продвигались в молчании, до тех пор пока не выбрались на опушку. Впереди показался сад, разбитый вокруг дома викария. Пожалуй, подумала Шенда, не надо, чтобы в деревне видели ее с неизвестным джентльменом. Сколько пойдет пересудов, если станет известно, что ее подвез на своей лошади незнакомый мужчина. Да и что Руфус угодил в капкан, пусть лучше тоже никто не знает.

– Пожалуйста, сэр, – проговорила она, впервые за весь путь нарушая молчание, – вот мой дом… и я хотела бы… сойти с лошади.

Незнакомец остановился и придержал лошадь за поводья. Шенда хотела было соскочить на землю, но он снял ее с седла с той же легкостью, что и посадил.

Она была словно пушинка, и его пальцы почти сошлись на ее тонкой талии.

Коснувшись земли, Шенда сказала:

– Я еще раз благодарю вас. Спасибо… большое! Я никогда… не забуду вашу доброту!

– Как вас зовут? – спросил незнакомец.

– Шенда, – не задумываясь, ответила она.

Он широким движением снял с головы шляпу.

– Прощайте, Шенда. Надеюсь, теперь, когда из вашего волшебного мира выброшено все, что в нем было дурного и неприятного, вы сможете опять без страха гулять в лесу.

– Я… я тоже… надеюсь.

Чувствуя, что надо бы еще что-то добавить, но не находя нужных слов, Шенда замялась, а он ровным голосом проговорил:

– Если вы в самом деле так благодарны мне за мою пустяковую услугу, я полагаю, вам следует вознаградить меня за труды.

Она посмотрела на него в полнейшем недоумении. Что он такое говорит?

А он, приподняв пальцами ее подбородок, повернул к себе и поцеловал.

От изумления она не в силах была шелохнуться. Легко коснувшись ее губ, он отпустил ее, вскочил в седло и ускакал, прежде чем она вновь обрела дар речи.