Воцарилось неловкое молчание. Затем Морис жестко спросил у помощника:

– Сколько раз наша гостья пыталась нас покинуть?

Настала очередь выкручиваться из положения бедняге Аполло.

– Опустите меня! – потребовала Люси, не желая подставлять под удар полюбившегося ей своей добротой и искренностью африканца.

Аполло молча повиновался. Люси встала на ноги, оправила платье и, откинув волосы назад, вскинула голову. Лучше бы она этого не делала! Люси увидела перед собой лицо Мориса таким, каким оно было во сне: угрюмая маска, на которой сияют неподражаемым светом лучистые карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Охваченная внезапным волнением, она с усилием вспомнила камеру пыток, обнаруженную на его корабле.

– Позвольте доложить, капитан, это моя третья попытка побега. И как же вы намерены наказать меня? Заковать в кандалы? Надеть наручники?

Она с демонстративной готовностью протянула ему обе руки.

Как бы раздумывая, Морис склонил голову набок.

– Соблазнительная идея.

Люси медленно опустила руки, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить ему пощечину.

– Отведи ее назад, – коротко приказал Морис помощнику, скользнув по Люси безразличным взглядом, и повернулся к ней спиной.

Люси шла между мужчинами, как преступница, приговоренная к казни, но не собиралась молчать.

– Простите мне мою дерзость, капитан, – с подчеркнутой учтивостью обратилась она к его спине, – но мне кажется, что нам необходимо уточнить наши отношения. Вы, сэр, пират, хозяин своего корабля, а я – ваша пленница. Будучи таковой, я считаю своим долгом совершать освященные традицией попытки бегства, если меня не освободят…

В эту минуту за ее спиной захлопнулась дверь каюты, в которую они только что вошли. Аполло остался в коридоре, и Люси со страхом поняла, что оказалась наедине с человеком, которого только что старалась вывести из себя.

Обхватив себя за плечи, она застыла на месте – под его пронзительным взглядом. Прошедшие в путешествии дни наложили свой отпечаток на его внешность. На обветренном лице ярче выделялись ясные карие глаза и темно-рыжая бородка. Волосы посветлели и уже спускались на шею непокорными завитками. В первый раз Люси задумалась о том, где он ночует, пока она занимает его каюту. Как ни странно, но именно эпизод с чужими дамскими нарядами заставил ее с горечью признать, что этот мужчина, наделенный таким неотразимым суровым обаянием, не мог не пользоваться успехом у женщин.

Не отводя от девушки жесткого взгляда, Клермонт приказал:

– Снимите платье!

Люси словно окатили ледяным душем.

– Простите, – еле вымолвила она задрожавшими губами. – Я больше не буду.

– И поступите разумно, черт побери. А сейчас дайте мне свое платье. – Он требовательно протянул руку.

Неужели она до такой степени ошибалась в этом человеке, с отчаянием думала Люси, невольно отступая назад.

– Вы не смеете осуждать меня за то, что я пыталась сбежать! На моем месте вы сделали бы то же самое. Если вы так представляете себе дисциплину на…

Он угрожающе шагнул к ней.

– Не заставляйте меня раздевать вас, Люси. Я очень хорошо знаю, что это ваше единственное платье.

– Ну, пожалуйста, я… – Она прикусила язык, вспомнив свою клятву ни о чем не просить его. И все же глаза у нее наполнились слезами. Ей стоило больших усилий не расплакаться. – Я этого не заслужила.

Ее упрек нисколько не тронул Клермонта. Не желая вступать с ним в схватку, она уже подобрала подол платья, как вспомнила, что на ней нет нижней юбки. Не нужно было делать из нее ловушку для Аполло, с угрюмой досадой укорила себя Люси, тогда не оказалась бы она в таком дурацком положении.