Глава 30

— Викерс щадит левый бок, но не переусердствуй, твой противник успешно пользовался этой уловкой в прошлом.

Бэрронс помог Блейду взять дуэльный меч. Дьявол Уайтчепела сделал легкий поворот, и пластины ручной брони удлинились, закрывая всю конечность. Меч на самом деле стал продолжением тела. Единственный способ лишить такого оружия — отрубить руку.

Блейд попробовал взмахнуть. Меч оказался тяжелее, чем тот, к которому он привык, но идеально сбалансированным.

— Какое еще оружие хочешь? Щит? Булаву? — спросил Бэрронс.

Викерс поднял щит, и противники посмотрели друг на друга.

— Нет, — ответил Блейд, — только это.

И раскрыл ладонь, показывая кинжал, чувствуя его, как старого друга.

— Необычно, но публике понравится, — осматриваясь, прошептал Бэрронс.

— Мне плевать.

— Ага, но, сэр Генри, ты теперь один из нас, — улыбнулся Бэрронс.

Блейд фыркнул. Он не такой, как они, и никогда им не будет.

Пол убрали, так что показался медный круг, вбитый во мрамор. На нем и состоится дуэль. Тот, кто выйдет за пределы, тут же проиграет.

Надо сосредоточиться. Викерса убить непросто, а тьма внутри Блейда вскипела, угрожая снова затопить его. Нельзя этого позволить. Когда Блейд очнулся от черно-белого кошмара, то понял, что готов был прорваться через Эшелон, не думая ни о безопасности Онории, ни о своей. Лишь смерть Викерса имела значение.

Блейд опустил взгляд и стиснул пальцы в кулак в защитной оболочке рукоятки меча. Если он снова потеряет самообладание, Викерс победит. Тогда Онории лучше умереть.

Она стояла у помоста, а связывающие ее цепи находились в руках леди Арамины. Простая белая туника кровавой рабыни демонстрировала больше плоти, чем допускали приличия, но Онория не шевелилась, не обращая внимания на испытующие взгляды присутствующих мужчин. От нее исходила аура недосягаемости, как будто она забыла о мире вокруг и видела только Блейда.

Поймав его взгляд, Онор слабо улыбнулась, но не обманула Блейда ни на секунду. Она боялась за него.

— Готов, или хочешь еще несколько минут попялится на свою шлюху? Запомнить ее на все годы, которые проведешь в аду? — поддразнил Викерс.

В глазах Онории мелькнул гнев, и Блейд улыбнулся. Вот такой он и хотел ее запомнить.

Повернувшись, господин смерил герцога Ланнистера ледяным взглядом:

— Ты готов?

— Много лет ждал этой минуты. Ты пес, которого следовало усыпить, еще когда ты убил сестру. Я собираюсь исправить эту ошибку.

Блейд ступил в круг. Присутствующие замолчали и вытянули шеи, чтобы разглядеть все получше. Блейд знал, что Викерс пытается сделать: заставить соперника потерять голову. Ничто не могло унять боль от смерти Эмили и груза вины, которую брат чувствовал при мысли о ней, но Викерс тоже не безгрешен. Да, именно Блейд нанес смертельный удар, но он был лишь пешкой герцога Ланнистера.

«Спасибо, Онория».

— Нет ничо скучнее, чем тот, хто вечно повторяется. Начнем, как тока подготовитесь, ваша светлость. — Блейд указал на круг. — Неохота заставлять вас ждать после все этих лет.

— А знаешь, я очень терпелив, — ответил Викерс, снял роскошный отороченный мехом плащ и бросил одному из своих приятелей.

Пару мгновений он стоял в броне из сусального золота, делая вид, будто пробует остроту меча. На герцога упал проникший через стеклянные панели потолка солнечный луч. Некоторые дамы в толпе ахнули.

Зная, что производит впечатление высокого неуязвимого бога из легенд в блестящей броне, Викерс вошел в круг.

И Блейд напал.

Викерс с легкостью парировал удар, несмотря на то, что его каблук был опасно близок к краю площадки.