Это не имеет значения, — твердо сказала она себе. Всё равно он был в большей степени пещерным существом, нежели его лэрд. Более диким, принадлежащим к созданиям ночи… Может, и правда, крови Посторонних в нем больше, чем он предполагал, но она, видимо, успешно подавлялась чистой кровью МакНахтонов. Дэвид же больше походил на свою мать, но, несмотря на это, всё же страдал от солнца и до сих пор имел склонность к крови, даже потребность.

Эфрика проводила Дэвида в его комнату, а затем отправилась в собственную. Она немного удивилась, обнаружив там Барбару. Хотя комната и принадлежала им обеим, Барбара чаще отсутствовала, чем присутствовала.

— Искала меня? — спросила Эфрика, подойдя к тазу с водой, чтобы вымыть руки.

Барбара немного повернулась в кресле, в котором сидела, грея у огня ноги.

— Нет, но мне действительно хотелось бы знать, куда ты пошла. Я просто утомилась слушать сплетни женщин, хотя временами это бывает полезным.

— Я думаю, ты начинаешь скучать по своему мужу. — Эфрика налила себе в большую кружку сидра и села в кресло перед Барбарой. — Знаешь, мы можем уехать.

— Нет. Я действительно скучаю по нему и моим ребятам, но мы задержимся здесь еще на некоторое время. Поиски мужа для тебя — это не то, с чем следует торопиться. Ты возбудила интерес. Лучше дать этому побольше времени.

Эфрика скорчила рожицу и отпила немного сидра.

— Я могла бы прекрасно обойтись и без всего этого интереса. — Она стряхнула лепесток розы, приставший к юбкам ее искусно вышитого синего платья. — Те две свиньи, что напали на меня, уже не скрываются.

— Они обеспокоили тебя?

— Нет, и, слава Богу, — у меня от них просто мурашки по коже бегут! Они смиренно попросили у меня прощения, свалив своё безобразное поведение на алкоголь, и я их простила. Мы всего лишь обменялись парой лживых фразочек и вежливых улыбок. Даже леди Элеонор попросила прощения, ужасаясь, что ее невинное, дружеское предложение доставило мне столько неприятностей.

— Откуда она знает, что из-за неё у тебя были неприятности?

— Хороший вопрос. Я никому не рассказывала о спасении, кроме тебя, а ты бы тоже никому не сказала. Если только не Дженкин. — Эфрика смотрела на огонь. — Полагаю, она, помогая тем, двоим, полностью знала об их намерениях.

— Лучше всего избегать всех троих.

— Я стараюсь. Лаклейна и Томаса я могу избегать, не вызывая вопросов. Немного труднее избегать леди Элеонор, коль уж она не хочет этого. Может, она и шлюха, но она очень богатая и знатная шлюха, у которой много влиятельных друзей. Большинство из них мужчины, конечно. Но, не смотря на это, ей не удастся обмануть меня снова. — Вспомнив, как женщина расспрашивала ее о Дженкине и МакНахтонах, Эфрика нахмурилась: — Ее интерес к Дженкину крайне силен.

— Полагаю, они были любовниками какое-то время, ещё до тех пор, как мы приехали. Само собой, не очень долго.

Эфрике не хотелось, чтобы кузина говорила так, хотя на самом деле она и сама это подозревала.

— Она, очевидно, не считает, что всё закончилось. Судя по некоторым ее вопросам, она к тому же пытается выяснить, не я ли виновата в том, что Дженкин внезапно потерял к ней интерес. Хотя с другой стороны, по твоим словам — это не было внезапным. — Она пожала плечами. — Это неважно. Ей только надо будет разузнать вокруг, и она поймёт, что я не имею к этому никакого отношения.

— Мне очень не нравится, как всё это выглядит! Будь осторожна с этой женщиной, Эффи.