Пиппа выставила свою перебинтованную руку и с важным видом заявила:

– Смотри, Робин, что со мной произошло. Меня оцарапала собака, и твой отец вылил на меня ведро воды.

– Для этого у меня были довольно веские причины, – сурово напомнил Хью. – Но ты, кажется, ничему не научилась. Рука болит?

Пиппа внимательно оглядела руку.

– Немножко, но думаю, это потому, что Тилли слишком туго забинтовала ее.

– Сегодняшний день ты проведешь с Тилли и будешь спокойно сидеть подле нее, – сказала Джиневра, подходя к стулу с резной спинкой во главе стола и указывая Хью на место рядом с собой. – Робин, садись с Пен. Мастер Грайс, мы готовы выслушать благодарственную молитву.

По мнению Хью, молитва была излишне длинной. Слушая монотонный голос капеллана, он размышлял о будущем Джиневры. Он не властен над ее судьбой. Если она причастна к смерти Стивена Мэллори, значит, она должна заплатить за это. Закон, которым она так ловко манипулировала, – это обоюдоострый меч.

Когда молитва закончилась и все начали рассаживаться, Пен робко покосилась на Робина.

– Вы все еще в ссоре? – полюбопытствовала Пиппа. – А из-за чего вы поссорились?

– Это тебя не касается, – ответила Пен.

– Верно, – согласился Робин, выступая с Пен единым фронтом против приставучей Пиппы. Он улыбнулся Пен, она улыбнулась ему в ответ и передвинула руку с приколотым к рукаву шарфом так, чтобы на него падал солнечный свет.

– Как бы то ни было, все это уже в прошлом, – твердо проговорила Джиневра, увидев, что Пиппа собралась возражать. – Мастер Краудер, у нас гости, поэтому мы откроем бутылку бургундского.

– Я не буду пить вино, миледи, – заявил Хью. – Сегодня мне понадобится ясная голова.

Джиневра вспомнила о странном поведении Тилли и посмотрела на него. Ее губы растянулись в холодной улыбке, а в глазах вспыхнула насмешка.

– Конечно, нужно иметь ясную голову, чтобы расспрашивать кухарок и судомоек… А вот я буду пить вино, мастер Краудер. Мне нынче тоже понадобится ясная голова, и вино обострит мой ум.

Атмосфера накалилась. Пен и Робин тревожно переглянулись.

– Мы с вами разные, мадам, – вежливо проговорил Хью. – И это очень хорошо, вы согласны? – Он многозначительно вздернул бровь.

– Да, это делает жизнь гораздо интереснее, – сказала Джиневра, раскладывая салфетку.

Слуги поспешили наполнить элем кружки и расставить на столе блюда с мясом. Напряжение сразу же исчезло. В отличие от вчерашнего застолья обед проходил в теплой дружеской обстановке, однако по количеству и разнообразию блюд он почти не уступал праздничному.

– Итак, кого вы намерены допрашивать сегодня, милорд? – тихо спросила Джиневра и, улыбнувшись, отпила вина.

– Я никого не намерен допрашивать, – тоже тихо ответил Хью, кладя себе на тарелку несколько кусков баранины. – А вот побеседовать я намерен со многими. У меня уже состоялся разговор с вашей камеристкой, однако мне бы хотелось еще раз поговорить с ней. – Он пристально наблюдал за Джиневрой, ожидая увидеть на ее лице тревогу или смущение, однако она ничем не выдала своих чувств.

Значит, он расспрашивал Тилли. И что-то в его вопросах ей не понравилось. Продолжая улыбаться, Джиневра лихорадочно соображала. Когда Стивен выпал из окна, Тилли находилась в другой части дома. Она не имеет никакого отношения к смерти Стивена. Ей нечего рассказать лорду Хью. Она считает, что Джиневра была в гардеробной, она видела, как хозяйка выходила оттуда. Никто не знает, в какой момент нетвердо стоявший на ногах Стивен споткнулся о ногу Джиневры.