– А если реставрация Бурбонов никогда не состоится?

Она взглянула на него с непреклонной убежденностью Жанны д’Арк или инквизиторов, сжигавших ведьм на костре.

– Состоится. Такова воля Господня.

– Божественное право королей и все такое прочее?

Хрупкая челюсть напряглась.

– Можете насмехаться, если хотите. Но с истиной не поспоришь: Господь сделал Бурбонов земными сюзеренами, точно так же как Папу Римского – сюзереном духовным. Именно поэтому ни один монарх не может быть подчинен мирским установлениям: монаршее право на власть проистекает от Бога, а не от подданных. И любая их попытка сместить своего законного короля или каким-то образом ограничить его власть является прямым оскорблением Господу, а следовательно, надолго не затянется.

– Соединенные Штаты Америки выглядят довольно долговечными.

– А французская Революция сколько продлилась? Около десяти лет. Сомневаюсь, чтобы Наполеон продержался намного дольше.

– Наполеон совершает ту же ошибку, что и Бурбоны: пытается противостоять течению истории. Время монархий проходит. Даже если армии России и Британии разобьют Наполеона и реставрируют Бурбонов, те на троне долго не усидят.

Леди Жизель чопорно поджала губы.

– Никогда бы не заподозрила вас в подобном радикализме, милорд. – Растянутое до «мой лорд», слово «милорд» неожиданно прозвучало как издевка. – Во что же вы верите? В так называемые «права человека»?

– Вообще-то, я мало во что верю.

Себастьян намеренно пытался ее спровоцировать и преуспел сверх всяких ожиданий. Но вдруг леди Жизель, похоже, осознала, до какой степени себя выдала. Она моргнула, и стальная несгибаемая убежденность, вдохновлявшая таких деятелей, как Коттон Мэзер, Оливер Кромвель и Максимилиан Робеспьер, скрылась под обычным для нее выражением спокойной доброжелательности.

Она примирительно сказала:

– Полагаю, вы верите в большее, чем готовы признать, милорд.

– Возможно, и так.

Сопроводив Себастьяна в вестибюль, леди Жизель легким кивком отправила дворецкого открыть входную дверь.

– Скажите, милорд, – спохватилась она. – Вы уже близки к тому, чтобы выяснить, кто стоит за всеми этими ужасными убийствами?

– Пожалуй что близок.

– В самом деле? Тогда, надеюсь, скоро нам будет спокойней спаться в наших кроватях.

– А вы чего-то боитесь? – спросил Себастьян, глядя ей в глаза.

– Страх был нашим постоянным спутником в течение многих лет.

– Не думаю, чтобы вам имело смысл беспокоиться об этих убийствах.

– Но вы нам сообщите, если что-то узнаете?

– Обязательно.

Сверху раздался женский голос. – Жизель? Où es-tu?

– Извините меня, милорд. – Леди Жизель присела в неглубоком реверансе. – И позвольте вас поблагодарить.

Он смотрел, как она уходит, полностью восстановившая броню самообладания. Невозможно было поверить, чтобы эта женщина теряла сон из страха перед жестоким убийцей, бродившим по улицам Лондона. Но Себастьян допускал, что она действительно тревожится.

По совсем другой причине.  

ГЛАВА 54

Себастьян шагал по холодным, мокрым от дождя улицам Мейфэра и пытался выстроить мысли по порядку. Могла ли женщина, свято верящая в божественное право королей, задумать убийство молодого человека, которого имела основания считать единственным выжившим сыном Людовика XVI? На первый взгляд, конечно же, нет. Но ведь леди Жизель посвятила свою жизнь реставрации династии Бурбонов, а не какого-то сомнительного принца, будто бы спасшегося из Тампля. Если бы она увидела в Дамионе Пельтане угрозу желанному воцарению Марии-Терезы с супругом на троне Франции, неужели не постаралась бы избавиться от возможной помехи на их пути?

Почти наверняка.