Но в следующую минуту служанка узнала виконта, и выражение ее лица тут же изменилось.

— Господи боже ты мой, ваша милость! Что с вами случилось? Входите же скорее, отдохните.

Себастьян не двинулся с места.

— Где доктор Ньюмен?

— Очень сожалею, ваша милость, но доктора нет дома. — Она произносила слова так медлительно, что Сен-Сиру захотелось схватить ее и трясти до тех пор, пока они все не высыплются у нее изо рта! — Уехал еще поздно ночью, да, так в коляске и уехал. Сказал, чтоб я не ждала его аж до понедельника.

— Вы имеете понятие, куда он мог поехать?

Домоправительница нахмурила лоб и задумалась.

— Вроде он и не сказал, куда едет. — Еще помолчала и после паузы добавила: — Иногда он ездит в Оук-Холлоу, там у него небольшое хозяйство. Бывает, остается на ферме по нескольку дней, так что может и сейчас…

— Оук-Холлоу? — переспросил Себастьян быстро.

— Ну да. Хозяйство перешло к нему по наследству от дяди. Раньше там жили арендаторы, но потом они уехали в Америку, эмигрировали еще в прошлом году, так что теперь дом стоит пустой. Доктор проводит там иной раз время, особенно в последние месяцы зачастил. Я, знаете, почти уверена, что он…

— Как туда добраться?

Вопрос, казалось, удивил ее, но, поразмыслив, старушка вышла на крыльцо и стала тыкать пальцем в проливной дождь.

— Свернете вот на эту дорогу, как раз к северу от церкви. И держитесь ее, пока не минуете деревушку Диттон. А за ней уж увидите развалины средневековой башни. Вот Оук-Холлоу там и есть, сразу за пригорком.

— Благодарю. — Себастьян вышел под дождь. — Из Лондона должны приехать магистрат и несколько констеблей. Сообщите им, пожалуйста, то же, что вы рассказали мне.

— Магистрат? Из Лондона? — запричитала встревожено старушка. — С чего это?

Но Себастьян уже бежал к лошади.

ГЛАВА 63

Потерявшая кровлю полуразрушенная дозорная башня стояла на каменном обрыве, в густых зарослях ежевичника и терновника.

Себастьян помедлил, придержав лошадь в осыпающемся дверном проеме, а попросту — зияющей дыре, за которой виднелась лишь груда заросших сорняками обломков стен. Ливень мало-помалу превратился в мелкий дождик, ветер с печальным посвистом врывался в старинные бойницы, шевелил мокрую гриву араба. Воздух дышал туманом, был насыщен запахом прели и травы. В нем носился слабый намек на дым, который наплывал откуда-то снизу. Башня давно была оставлена людьми, ее почерневшие стены несли лишь следы столетней давности костров, которые разводили тут бродяги, искавшие в башне убежища в своих скитаниях.

Себастьян сжал бока лошади, понукая ее приблизиться к краю обрыва. Оук-Холлоу лежала внизу, сразу у подножия башни, в пологой пустоши под невысоким нагорьем, глядящим на далекие равнины. Из трубы над самым дальним концом деревенского дома тянулся дымок.

Здание представляло собой низкую, беспорядочную постройку из грубого нешлифованного камня, с двустворчатыми окнами и крытой камышом кровлей. Когда-то давно хозяйство, наверное, и было доходным, но теперь все указывало на пренебрежение и запущенность: в саду при доме кусты роз, клумбы лаванды и бархатцев заросли буйными сорняками, деревянная дверь, криво повисшая на сломанной петле, раскачивалась и скрипела под ветром. Позади дома на фоне серого неба виднелись каменные постройки и деревянные загоны, пустые и молчаливые.

Себастьян направил лошадь не по прямой дорожке, открыто бежавшей к дому, а через рощицу каштанов и дубов, вдоль склона холма. В нескольких сотнях ярдов по откосу над домом он остановил ее, спрыгнул с седла и едва удержался на ногах, охваченный неожиданным приступом головокружения.