– Не стоит, привычка обычно губит человека. Вы можете привыкнуть лезть не в свои дела… Хотя, к этому вы уже привыкли и начинаете расхлебывать проблемы. Мне придется смириться с такой возможностью, потерять свою гончую в самый последний момент.

Шатов скрипнул зубами.

– Кроме этого, вы будете оставлять на столе квартиры записи того, что делали за день, писать, так сказать, отчеты. И если с вами что-нибудь случится… – Арсений Ильич развел руками, – я смогу стартовать уже не с нуля.

– Если не секрет, кто следующий на очереди? За мной? – Шатов встал с дивана и потянулся.

– Это не ваше дело, – быстро ответил Арсений Ильич, – не ваше дело.

– Как скажите, – согласился Шатов, – а то, что моя квартира может быть под наблюдением, это мое дело?

– Ваше.

– И как же я смогу оставлять на столе отчеты? В квартире, которая под наблюдением?

– А вы и не будете оставлять отчеты в квартире под наблюдением. И, кстати, жить там вы тоже не будете, – Арсений Ильич вынул из кармана связку ключей и бросил Шатову.

Бросил резко, в лицо, но Шатов отреагировать успел. Связка больно ударила в ладонь. Шатов подбросил ключи на руке:

– Это от чего?

– Это от квартиры…

– Где деньги лежат, – подхватил Шатов.

– И деньги тоже. В квартире вас будет ждать некоторая сумма на расходы, но за ее трату вы также должны будете отчитаться.

– В письменном виде, – усмехнулся устало Шатов.

– В письменном, – подтвердил Арсений Ильич, – если меня отчет не удовлетворит – вы мне эти деньги вернете. Прежде чем я вас сниму с крючка. Особо покутить не рассчитывайте. Хотя, если будет необходимо, с деньгами не церемоньтесь.

– Адрес.

– Да, проспект Индустрии, дом девяносто три, квартира двадцать. Это пятиэтажный дом, однокомнатная квартира на втором этаже. Если спросят соседи – вы ее сняли на месяц у Гольдмана Исаака Яковлевича. Запомните?

– Гольдман Исак Яковлевич, на месяц, проспект Индустрии девяносто три, двадцатая квартира, на втором этаже.

– Хорошо. О мелочах поговорим на дворе, – Арсений Ильич открыл входную дверь и жестом пригласил Шатова на крыльцо.

Тени от деревьев косо лежали на траве, опирались о машину. «Волга», наконец обратил внимание на машину Шатов, двадцать первая.

Арсений Ильич открыл багажник, извлек ведро и старую брезентовую штормовку:

– Это вам.

Шатов взял штормовку, взвесил на руке:

– Зачем?

– А что вы делали в лесу? – поинтересовался Арсений Ильич.

– И что я делал в лесу?

– Вы собирали грибы.

Шатов заглянул в ведро и обнаружил там десятка полтора белых грибов.

– Вам не кажется, что вы немного переигрываете? – поинтересовался Шатов.

– Не кажется. Я не хочу, чтобы вы выделялись в толпе пассажиров электрички. Можно было бы, конечно, дать вам пару ведер и рюкзак с помидорами, но на огородника вы похожи еще меньше, чем на грибника. Берите и идите, вам еще нужно пройти около десяти километров до железной дороги. Полустанок «Триста первый километр».

– А ближе чего-нибудь нет?

– Боитесь перетрудиться?

– Боюсь заблудиться.

Арсений Ильич задержал на секунду дыхание, потом выдохнул, демонстрируя раздумья:

– Можно и ближе. По вот этой тропинке километра три-четыре до просеки. Там направо и еще через пару километров будет трасса. Там есть шанс сесть на попутку.

– Вы не возражаете?

– Нет.