Гуров взял еще чашку кофе, наградил недовольную официантку улыбкой и задумался. Восстанавливая состоявшийся разговор, сыщик пришел к выводу, что выиграл его с минимальным перевесом. В своей открытости, даже наивности, Илья порой становился непробиваем. Как то не улавливается его главная цель. Предложенная Ильей легенда годилась разве что для парнишки лет двенадцати. Но он совсем не дурак, сам отлично понимает, на предложенной сказке ни далеко, ни близко не уедешь. Или он все городил ради последнего вопроса? Тогда слишком долго ждал, мог бы и не дождаться. Черт его знает! Поговорил пять минут, выяснил, что неинтересен полковнику, и занавес. А пять дней таскался по городу зазря. Ясно, разговор сам Титов не готовил, так как вел его Гуров. А его реакция на предательство слабовата. И напрашивающийся ответ Илья пропустил. Ведь мог бы запросто спросить, мол, господин полковник, а как у вас лично с нравственностью и сном? Или вы на погоны списываете?

Глава 2

Егор Рощин в мае открывал свой автосервис в семь утра, за что работники не любили бригадира и хозяина, приходилось рано вставать. Егор Егорович жил в десяти минутах хода от своего рабочего стола. А Лева Будяк, жестянщик и маляр, ехал через всю Москву, дремал в метро и клял начальника последними словами. Илья Титов тоже жил неблизко, добирался с пересадкой, потом бежал трусцой. Вадим Алисов, хромой парень, не всегда отличавший гаечный ключ по номеру, вообще ночевал где то за городом. Вадька не говорил, но приятели знали, что он снимает угол, часто переезжает с места на место. В сервисе он работал на подхвате, и подметал, и машины мыл, вообще был парнем безответным.

Хозяину катило под сороковник, он прошел Афган и Чечню, добрым на войне не стал, но и лютым не был. К примеру, если видел, что Вадька начинал хромать сильнее обычного, ставил его подсобным к жестянщику Будяку, которому лишние руки никогда не мешали. Егор был танкистом и на практике постигал хитрости моторного дела. Привыкший в полевых условиях чинить машину, обходясь минимумом инструментов, он и на гражданке отличался смекалистостью, чем импонировал Илье Титову. Титов любил железо от рождения и фактически был главным на их шарашке.

Никто особо не вникал, но работяги догадывались, что свой первый капитал Егор Егорович притащил с войны, а что конкретно он украл да как в Москве продал, никто не знал, да и не интересовался. Илье хозяин платил больше, чем другим, даже жестянщик Будяк, до работы и денег злой, на уровень Титова не вытягивал.

Хозяйство жило небогато, на современную технику денег не хватало. Ключ, отвертка, молоток были основным орудием бригады. Правда, у самого Титова имелся хитрый чемоданчик, необходимый, когда на яму ставили «иностранку», но то была забота самого Ильи.

Будяк, как специалист классом лучше других, Илье пару раз говорил: ты, пацан, дурак, тебе на фирме денег бы в два раза больше положили. Илья соглашался, но с насиженного места не уходил. Мне хватает, обычно отвечал он. Да и Егору без меня лавочку закрыть придется.

Лишь однажды с ближайшего сервиса, богатого и современного, пытались Илью перекупить, но дальше разговоров дело не пошло.

На следующий день после встречи с Гуровым Илья взял в шкатулке матери золотое обручальное кольцо, надел и за завтраком спросил:

– Как, мать, идет? Не будешь возражать, если покрасуюсь?

Надежда Викторовна потихонечку переживала, что сын уже взрослый, неплохо зарабатывает, а к женщинам довольно равнодушен, на себя внимания не обращает, ходит в рабочих джинсах и застиранной ветровке, и в парикмахерскую его палкой приходилось прогонять. Увидев на пальце сына кольцо, она обрадовалась, – может, девушка серьезная завелась, ей уже давно хотелось нормальной семьи, внуков.

– Носи, раз нравится, но в принципе сначала женятся и только потом кольцо надевают.

– Ма, ты знаешь, у твоего сына всегда все наоборот.