– Так, ерунда. Впрочем, не совсем ерунда, но ничего серьезного.

– Да что такое?

– Я должен тебе это показать. Пойдем.

Полная недобрых предчувствий, Триш спустилась к воде и крепко взяла мужа за руку.

Втроем они двинулись вверх по ручью – мимо скользких камней, навстречу бурлящим потокам, вдоль береговых излучин. Русло сузилось, и им приходилось постоянно отводить ветки, норовящие хлестнуть по лицу.

– Надеюсь, я не сошел с ума, – проговорил Дуг, подходя к очередному повороту. Но прежде чем Триш успела спросить, что кроется за этим таинственным высказыванием, она увидела, ради чего они притащили ее сюда, – сотни конвертов, усеивающих землю, кусты и деревья. У Триш сжалось сердце. Это было похоже на сказочную страну, словно ручей заколдовал какой-то добрый или злой волшебник. Она застыла столбом посреди ручья. Вода журчала, обтекая коленки. Картина была настолько нереальной, настолько странной, что она даже не знала, что и подумать. Она взглянула на мужа и поняла, что он тоже чувствует страх. Ощущение это радости не вызвало, но принесло некоторое облегчение – она не одна такая. Все стояли, держась за руки.

По выражению лица Билли было ясно, мальчик тоже понимает: здесь что-то не так.

– Подъехать сюда нельзя, – заговорил Дуг. – Ему пришлось идти пешком и таскать с собой неизвестно сколько мешков с почтой. Думаю, он вытряхивал их вон оттуда, – он показал рукой на одну из скал. – Это единственное объяснение, почему конверты так разлетелись и почему повисли на ветках.

– Но зачем? – недоуменно спросила Триш.

– Не знаю, – покачал головой Дуг.

Легкий ветерок пробежал по макушкам деревьев. Ветки качнулись, роняя на землю разноцветные конверты. Все трое молча и неподвижно следили за тем, как письма кружились и падали к их ногам.

– Как только Ховард узнает, он немедленно уволит этого парня, – проговорил он, обращаясь к Триш. – Мешать работе почты – государственное преступление. Его посадят в тюрьму Дуг очень на это надеялся.

Несколько конвертов из тех, что валялись около ручья, они взяли с собой. Они попытались найти собственную корреспонденцию, но среди такого количества писем сделать это было практически невозможно. В результате Дуг подобрал счета, адресованные хотя бы знакомым людям. Конверты остались лежать в машине. Он планировал предъявить их Ховарду в качестве вещественного доказательства.

Всю вторую половину дня Дуг пытался дозвониться почтмейстеру. В промежутках пытался читать, слушать радио, даже приступил к постройке сарая, но из-за перевозбуждения не мог толком ни на чем сосредоточиться.

На ужин Триш приготовила спагетти. Билли поворчал, потому что макароны были домашнего изготовления, с травами и овощами с собственного огорода, тем не менее быстро умял свою порцию, после чего пробурчал:

– В следующий раз лучше приготовь рагу, как все нормальные люди.

– Это гораздо лучше, чем то, что можно купить в магазине, – заметил отец.

– И гораздо полезнее для здоровья, – добавила мать.

Билли скорчил гримасу.

После ужина Дуг опять собрался позвонить Ховарду, но, сняв трубку, обнаружил, что телефон молчит. Он потряс его, постучал по рычажкам, но без толку.

– Что-то у нас с телефоном, – сообщил он. – Кто последний звонил?

– Ты сам и звонил, – напомнила Триш, вытирая со стола.

– Пойду попробую из спальни. – Но трубка в спальне тоже была мертва. Ударив ею по ночному столику. Дуг снова поднес ее к уху – ничего не изменилось.