– Ничего, – сказал он, разламывая сургучную печать на письме.

– Они ждали Эйну или просто какую-то женщину? Он поднял глаза от бумаги, взгляд у него был острый.

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Нет, – решительно сказала она. – Конечно, нет. Он медленно улыбнулся:

– И не должно иметь. Командир «Леопольда» пригласил меня на ужин сегодня вечером. Не хотите ли присоединиться ко мне?

Мег нахмурилась. Неизвестно, какие знакомства у командира «Леопольда». Стоит ли рисковать, чтобы рассказ об ее ужине с капером стал темой для светских сплетен? Нет, она всегда была осторожна и сейчас не намерена делать такую глупость. Арабелла и Джек смогут опровергать все слухи, пока они не станут неопровержимыми. Она не собиралась допустить, чтобы это случилось.

– Нет, – сказала Мег. – Я могла бы пойти с вами, но только если бы просила у них официальной защиты. Тогда пришлось бы объяснять, почему мне понадобилась такая защита. – Она насмешливо подняла брови. Жребий был брошен там, в роще. – Я вернусь в Англию тайно, как и покинула ее. И чем меньше людей будет знать об этом недоразумении, тем лучше.

Козимо хотел бы, чтобы она отбросила приличия и наплевала на благопристойность, – так поступила бы Эйна. Но Эйна жила вне общества и не подчинялась его правилам. Мег Барратт принадлежала к миру, который не прощает. В этом смысле он не мог ожидать от нее поступка, способного окончательно разрушить ее репутацию. Она не связала свою судьбу с ним, лишь молчаливо согласилась на связь, короткую, тайную, удовлетворяющую обоих.

– Понимаю вас, – сказал Козимо. – Мне не хотелось бы уходить, но я должен. Вернусь к полуночи. – Он поднял ее лицо за подбородок и легко поцеловал в кончик носа. – Попытайтесь не уснуть.

– О, я не усну, – заявила Мег. – Я хочу узнать, какие трюки можно проделать в гамаке.

– Тогда вам лучше немного поспать до того, – пробормотал Козимо, целуя ее в уголок рта. – Ночь может оказаться очень напряженной.

– Пусть это будет обещанием, – ответила девушка. – Я тоже должна выполнить свое обещание.

Матрос Хоган стоял на краю холма и наблюдал за маленькой серой птичкой, упрямо прокладывающей свой путь через море к острову. Последние лучи вечернего солнца окрашивали в розоватый цвет концы ее крыльев. Подлетая ближе к тому месту, где он стоял, птица начала снижаться. Она села на подоконник голубятни и сложила крылья аккуратно, как прачка складывает чистую скатерть.

Хоган поднял голубку и внимательно ее осмотрел. Опознавательный ярлычок на левой лапке был на месте, и он некоторое время, нахмурившись, разглядывал его.

– Где же ты была, девочка? – пробормотал он. Сердце птички билось в его ладонях, но она нежно ворковала, приветствуя, когда он погладил ее шейку.

Моряк отвязал маленький цилиндр с ее правой лапки, потом достал из кармана горсть зерна и предложил ей. Голубка осторожно поклевала зерно, потом взлетела и через окно полетела к своему месту отдыха на одной из длинных жердочек.

Хоган отправился в коттедж, где лейтенант Мюррей заканчивал свой ужин.

– Номер шесть вернулся, сэр. – Он положил цилиндр на стол рядом с тарелкой, на которой лежал хлеб с сыром. – Я уж думал, что мы ее потеряли.

Мюррей вытер губы накрахмаленной салфеткой и взял цилиндр.

– Это было... недель шесть, с тех пор как мы отправили ее?

– Около того, сэр.

– Обычно они отправляют птицу назад в течение недели, – заметил Мюррей и пожал плечами. – Думаю, они просто забыли о ней. – Он открыл контейнер и достал полупрозрачный рулончик пергамента.