Она поискала глазами женщину, впустившую ее в дом. Было очевидно, что дом этот принадлежит Терезе и что в этой группе она была одним из лидеров.

Тереза оперлась о стол локтями и сказала:

– Вы оденетесь торговкой. Возьмете с собой корзину с несколькими караваями свежеиспеченного хлеба. Среди тюремщиков есть люди с деньгами. Они купят их у вас. Если вы попросите их как следует, они пропустят вас в женские камеры, чтобы вы попытались продать часть своего товара и там.

Арабелла кивнула, задумавшись, что могут означать слова «как следует». Возможно, в это определение входило и понятие «ущипнуть».

– А что, если они раскупят все и мне не с чем будет идти в тюрьму?

– Под тряпкой будет еще один ряд булочек. Вы скажете тюремщикам, что они вчерашние. Если вы сумеете сыграть правдоподобно, они не захотят их покупать и позволят нам войти внутрь, чтобы продать свой товар менее привередливым покупателям.

Теперь Арабелла расслышала в ее голосе горечь и поняла, что она имела в виду тех, кто погибал от голода. Джек поставил на стол чашу с вином.

– Я еще не дал своего согласия, – сказал он.

– В таком случае удались и обсуди все это с женой, – сказала Тереза. – На чердаке, где держат яблоки, есть постель… Там вы почувствуете себя в относительном уединении.

Послышался гул одобрения. Джек встал.

– Пойдем, – сказал он.

Арабелла повернулась на скамье и тоже поднялась:

– Благодарю за ужин. Он был изысканным.

– На здоровье, – ответила хозяйка. – Если вам что-нибудь понадобится, ты, Джек, знаешь, где что найти.

Он ответил ей коротким кивком и подтолкнул жену в нужном направлении – к черной кухне в задней части дома. Там собрал их саквояжи и указал ей на лестницу в чулане рядом с кухней. Арабелла пошла наверх по ступенькам и вскоре оказалась на чердаке, омываемом лунным светом, где пахло сеном и яблоками. Джек последовал за ней и убрал приставную лестницу, чтобы она не торчала на виду над полом, потом закрыл люк, служивший дверью.

Это и есть уединение, подумала Арабелла, оглядевшись. Там был матрас, набитый сеном и даже прикрытый сверху куском грубой ткани, а также несколько сморщенных яблок на подставке. Если не считать пустых бочонков в дальнем углу, это было все, доступное для обозрения.

– Если нам придется провести здесь всю ночь до утра, мне бы надо сходить в туалет, – сказала она.

– Там, за бочками, есть ночной горшок.

Он склонился над своим чемоданом и принялся рыться в его содержимом, пока Арабелла воспользовалась предложенным удобством. Он стоял в чулках, в расстегнутой до пояса рубашке, когда она появилась из-за бочек.

Без преамбулы Джек сказал:

– Я не хочу, чтобы это делала ты.

– Ты ведь уже говорил это. – Она стояла у низкого оконца, глядя на городские крыши и каминные трубы, открывавшиеся взору. – Но я хочу взять это на себя. К тому же не вижу другого варианта. А ты разве видишь?

С минуту он молчал, потом подошел к ней сзади, руки его обвились вокруг ее талии, и он прижал ее к себе. Наклонил голову, чтобы поцеловать ее в затылок. Она медленно повернулась в его объятиях, провела рукой по его обнаженной груди, прижалась губами к его соскам, вдохнула земной запах его тела, смешанный с тяжелым духом лошадиного пота, кожи и его собственными испарениями. Этот запах так не походил на обычно исходивший от него аромат чистоты и опрятности, свежевыстиранного и поглаженного белья и сухой лаванды. Его пальцы ощупывали застежки ее юбки для верховой езды. Внезапно в этом небольшом помещении возникла напряженность отчаянного нетерпения и поспешности, разделенная ими обоими жажда обладания, нетребовавшая слов.