С издательством дела обстояли не совсем чисто, и Ганну это смущало. Она была уверена, что издают ее не за хороший слог и богатую фантазию, а просто так, по знакомству, но именно этому знакомству она, в первую очередь, и собиралась доказать, что может стать действительно популярным и читаемым автором.

Писала она каждый день, выделяя полтора часа в то время, когда у нормальных людей был обеденный перерыв. Иногда она оставалась за рабочим столом и после семи, потому что, еще раз повторим, была человеком высокоорганизованным, и запланированную на день норму выдавала на-гора обязательно.

Все было хорошо, особенно в дни зарплаты. И на Генькиной шее она не висела, и салон красоты по выходным посещала, потому что могла себе это позволить, и обновки себе покупала с завидной для подруг регулярностью, и даже Вовку вполне могла обеспечить сама, без помощи его отца, пусть даже эта помощь и переводилась ей на карточку регулярно и в весьма достойном объеме.

Вот только от жизни, в которой не было ничего, кроме работы и обязанностей, она очень сильно устала. Так сильно, что не радовали ни обновки, ни Вовкина самостоятельность, ни вечно ею недовольный Генька. Перед ним она была виновата, потому что домашним хозяйством занимался в основном он. Убирал в квартире, покупал продукты, готовил еду, стирал белье. Во-первых, у него это получалось гораздо лучше, чем у Ганны. А во-вторых, Генька все равно уже больше года нигде не работал. Вообще-то он был журналистом, но считал ниже своего достоинства горбатиться за копейки.

Иногда в голову к Ганне забредала крамольная мысль, что зарплата, которую он раньше получал в своей редакции, вполне перекрывала сумму, получаемую ею в драмтеатре, а это значит, что хотя бы одной работой в ее жизни могло бы быть меньше. Но сказать это вслух, не обидев Геньку, она не могла. Да и опять же в театре ей нравилось и уходить оттуда она не хотела. А раз так, то какой разговор…

Ганна прошлепала на кухню, щелкнула кнопочкой чайника и снова вздохнула. Чайник был новым, недавно купленным взамен перегоревшего. Стеклянный, прозрачный, переливающийся красивыми синими всполохами во время закипания. Чайник выбрал Вовка, и Ганне было ужасно жалко денег, потому что стоил он в три раза дороже, чем обычный пластмассовый собрат, а воду кипятил и накипь собирал точно так же. Но сын очень хотел этот чайник, точь-в-точь такой, как у друга, и Ганна скрепя сердце его купила, чтобы доставить ребенку радость. Для чего еще она работает, если не для этого?

Она достала пакет с молотым кофе, насыпала во френч-пресс две ложки с горкой, вдохнула волшебный аромат и вдруг вспомнила. Боже мой, с завтрашнего дня она же в отпуске! Как же она, спросонья, про это забыла? Сегодня она вычеркнет в ежедневнике все свои дела, допишет главу очередного романа, раздаст наказы коллегам и сослуживцам, а завтра с утра соберет чемодан и вместе с Вовкой поедет в Москву, на время забыв про работу и Геньку. Там у нее встреча в издательстве, затем она сдаст сына на руки отцу, захотевшему провести с сыном майские праздники, и вечером сядет в фирменный поезд «Двина», который отвезет ее из Москвы в Витебск.

Вообще-то Ганна мечтала провести отпуск в Риме, но курс евро рос быстрее, чем ее доходы. Поэтому, не желая расстраиваться из-за того, что нельзя изменить, Ганна и решила уехать на родину родителей, в Витебск, где она была в последний раз еще совсем ребенком. Квартира была забронирована, билеты на поезд куплены, Генькино недовольство проглочено. Впрочем, недовольство он проявлял больше для форсу, искренне радуясь возможности остаться наедине с пивом и чемпионатом мира по хоккею.

Да. Завтра отпуск. Целую неделю она не будет придумывать слоганы и составлять графики, пялиться в бесконечные социальные сети, расстраиваться из-за гадостей, которые там пишут, и ломать голову над нескладывающимся сюжетом.