Сооружения разъезда отсюда не были видны — они скрывались за холмами. Если и там воняет так же, мне бояться нечего — на разъезде наверняка никого нет.

После развилки запах стал почти непереносимым, я сбросил скорость километров до пятнадцати и полез в противогазную сумку. Так, штука достаточно современная — коробка крепится прямо на маску. Сейчас мы ее наденем…

Бац! Лязг! Трах! Со страшным грохотом тепловоз во что-то врезался. Меня швырнуло на рычаги управления, и от боли потемнело в глазах. Я стал судорожно нащупывать рукоятку тормоза — тепловоз, немного подергавшись, продолжил движение, и его надо было немедленно останавливать.

Что я и сделал. Потирая ушибленные места и ругаясь в резиновую маску, отчего сразу же запотели стекла, я вышел на мостик, чтобы посмотреть, какое препятствие встретилось мне на пути.

Н-да. Препятствием эту штуку можно было назвать только с большой натяжкой. Хотя, конечно, с такой скоростью не стоило к нему подходить.

К тепловозу прицепился вагон — обычный товарный вагон темно-кирпичного цвета, невесть как оказавшийся на дороге. Неужели его выкатило с завода взрывной волной или еще каким-нибудь образом?

Я спрыгнул на растрескавшуюся от жары землю и подошел к вагону. И только внимательно его осмотрев, я все понял.

Тогда, удирая с завода, я вывез все-таки шесть вагонов. Шесть, а не пять. Этот вагон и прицепился к моему составу шестым, когда я дал не тот ход — теперь я в этом был уверен. Мне и тогда, на разъезде, смутно припоминалось, что у последнего вагона тележки старого образца — с открывающимися без помощи ключей крышками букс. Остальные вагоны были более современными.

Я влез в пространство между вагоном и локомотивом и проверил автосцепку. Вроде, в порядке. Странно, как же он мог сам отцепиться? Непонятно… Хотя, конечно, такое случается. Впрочем, не в этом дело. Сейчас мы его проверим на предмет груза.

Вернувшись из кабины с монтировкой, я подобрался к двери, сшиб пломбу и закрутку, вспомнив при этом, что на других вагонах их не было и это меня тогда слегка удивило, и принялся отодвигать дверь.

Скрипя и визжа, тяжелая дверь отъехала в сторону, и я заглянул внутрь.

Вагон был пуст. Ничего не понимая, я полез в образовавшийся проем. Пусто. Ни одного мешка, ни одного даже обрывка упаковки. И очень чисто выметенный пол.

И только когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел аккуратно сложенные в глубине вагона какие-то ящики.

Я подтащил один из них к свету, щелкнул ножом и принялся за вскрытие.

Это было не так-то просто — ящик оказался очень аккуратно сколоченным из фанеры и был к тому же обшит стальной лентой. Когда я снял крышку, оказалось, что внутри еще один ящик, вернее, картонная коробка.

И только открыв ее, я увидел то, что принесло мне столько неприятностей и и опасностей.

В коробке очень компактно лежали полиэтиленовые пакеты с чем-то белым. Я вытащил один из них не без труда — упакованы они были плотно. Покрутил в руках — запаяно герметично.

Я вскрыл ножом пакет и высыпал часть порошка на ладонь. Морфий? Героин?

Во всяком случае, не поваренная соль и не пищевая сода. И даже не кальцинированная И, вне всякого сомнения, не каустическая.

Я вернулся в кабину локомотива и повел вагон обратно, то есть, в сторону города. Но на мосту через ущелье я остановился.

Осторожно перейдя в вагон, я достал нож и принялся методично вспарывать пакеты и высыпать их содержимое в каньон.

Покончив с первым ящиком, я взялся за второй, а было их не так уж мало. Постепенно я приспособился, и скоро на пакет у меня стало уходить не больше секунды. Один из них, правда, я разрезать не стал, а положил в карман, чтобы вскоре отдать кое-кому.