Все эти мысли мелькнули мгновенно, и в подвал Кольцов стал спускаться без малейшей задержки.

— Хамы, говоришь? — обжёг его злобным взглядом Мирон. — Я тебе это запомню. Когда вас решать поведут, я тебя самолично расстреливать буду. Помучаешься напоследок. Ох и помучаешься!..

В подвале было темно и сыро, под ногами мягко и противно пружинила перепревшая солома. Пахло кислой капустой и цвелью.

Кто-то кашлянул, давая понять, что в подвале уже есть жильцы.

— О, да этот ковчег уже заселён, — невесело пошутил Кольцов и, когда вверху глухо громыхнула ляда, извлёк из кармана коробок, зажёг спичку. При неясном и зыбком свете он увидел: в углу, привалившись к старым бочкам, сидели трое офицеров, старший по званию был полковник.

— Берегите спички, — сказал он, поднимаясь.

— Разрешите представиться, господин полковник! Капитан Кольцов! — И обернулся к своим попутчикам: — Господа!

Погасла спичка.

— Ротмистр Волин, — прозвучал в темноте уверенный голос.

— Поручик Дудицкий.

Наступила пауза, в которой слышался только шелест соломы и чьи-то похожие на стон вздохи.

— Вас, кажется, пятеро? — спросил полковник.

— Мы из другой компании, полковник, — сказал командир с калмыцким лицом. — Командир Красной Армии Сиротин, если уж вас так интересуют остальные.

— Командир Красной Армии Емельянов.

— Бред какой-то, — буркнул полковник и, судя по жалобному скрипу рассохшейся бочки, снова сел на прежнее место. — Красные и белые в одной темнице!

— А вы распорядитесь, чтоб нас выгнали! Мы — не против! — насмешливо отозвался Емельянов.

Полковник промолчал, не принимая шутки. Затем сказал, обращаясь к троим своим:

— Устраивайтесь, господа! Я — полковник Львов! Здесь со мной ещё капитан Ростовцев и подпоручик Карпуха!

Кольцов опустился на солому, ощутил рядом с собой чьи-то босые ноги.

— Извините! — Он поспешил отодвинуться.

— Ничего-ничего… Здесь, конечно, тесновато, но… Это я — подпоручик Карпуха… — доброжелательно представился сосед.

— А вот я здесь, справа, — отозвался из своего угла капитан Ростовцев.

Наконец все, как могли, устроились на соломе, после чего Кольцов спросил:

— Вас давно пленили, господа?

— Дня четыре назад… может быть, пять, — отозвался полковник. — Время мы отсчитываем приблизительно. По баланде, которую сюда спускают раз в сутки.

— Мне кажется, что мы здесь по крайней мере месяц, — буркнул капитан Ростовцев.

— Расскажите, что там, на воле? — пододвинулся к Кольцову полковник. Кольцов немного помедлил: мысленно согласовал ответ со своей легендой.

— Газеты красных не очень балуют новостями, — сокрушённо сказал он. — «Выпрямили линию фронта», «отошли на заранее подготовленные позиции» и так далее. По слухам же, наши успешно наступают и даже, кажется, взяли Луганск.

— Устаревшие сведения, капитан! — оживился полковник Львов. — Луганск мы взяли недели полторы назад, мой полк вошёл в него первым. Надеюсь, к сегодняшнему дню в наших руках уже и Бахмут, и Славянок.

— Благодарим вас за такие отличные новости, господа! — с умилением произнёс поручик Дудицкий.