Николай Гейнце. Под гнетом страсти
ВМЕСТО ПРОЛОГА
В теплый июньский день 1895 года я сидел на террасе красивого двухэтажного дома, в одной из пригородных дачных местностей Петербурга и с нетерпением смотрел на дверь, ведущую в комнаты. Вдруг у самой террасы в саду послышался звонкий детский голос, и через минуту на террасу вбежала девочка с каштановыми локонами и огромными карими глазами. Ее правильное, точно отлитое из мрамора личико навеяло на меня целый рой воспоминаний. Я болезненно вскрикнул и протянул обе руки к ребенку. Девочка на секунду остановилась, но затем доверчиво подошла ко мне. Я притянул ее к себе и, посадив на колени, начал жадно всматриваться в ее черты. — Она, совсем она! — невольно прошептал я и, спустив девочку с колен, задумался. На ступенях лестницы, ведущей на террасу, показалась няня. — Юля, Юленька, — позвала она девочку, — мама идет, беги к ней навстречу. Затем, обратившись ко мне, она сказала: — Барыня сейчас будет здесь. Взяв ребенка за руку, она ушла. Я вскочил… Сердце мое сильно билось. Я хотел спуститься с террасы, но на нее уже входила стройная молодая женщина с такими же, как у ребенка, тонкими чертами лица и большими глазами. На ней было надето белое вышитое платье, ее изящная головка скрывалась под легкой итальянской широкополой шляпой. — Сколько лет, сколько зим! Боже мой, как я рада вас видеть! Она крепко, по-мужски, пожала мою руку. — Вы давно здесь, я, кажется, заставила себя ждать… Садитесь, пожалуйста… Я сел. — Ну, как вы поживаете… Что делали?.. Рассказывайте. Я смотрел на ее дышащее здоровьем и счастьем лицо, на ее стройную фигуру и не находил слов для ответа. — Как здоровье вашего мужа? — наконец спросил я. — Он здоров и весел… Все хорошо! А сколько пережито? Не правда ли? Ее лицо покрылось дымкой грусти. — Да. Вскоре явился и муж, довольный, счастливый… Я пробыл у них почти целый день. Он показался мне мигом в этом счастливом уголке. «Вот где царит истинная, чистая супружеская любовь… — думал я. — Здесь нет страсти, под гнетом которой погибло столько людей, бессознательно созидавших этот храм чистой любви». Уже смеркалось, когда я уезжал от них. Отъехав от дома, Я оглянулся. На террасе, освещенной лампой под пунцовым абажуром, стояли он и она. Он держал ее за талию, а ее голова лежала на его плече. Красноватый отблеск лампы падал на них. «Кровь, кровь!», — мелькнуло в моем уме. Их счастье действительно было обрызгано кровью, но они в ней не были повинны… История их любви стоит быть рассказанной. Я расскажу ее…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ МЕЧТЫ И ГРЕЗЫ
I В «АКВАРИУМЕ»
Был чудный майский вечер 189* года. Огромный театр «Аквариум», один из излюбленных летних петербургских уголков, был переполнен. Партер почти сплошь был занят постоянными посетителями, представителями столичной золотой молодежи, до безразличия похожими друг на друга: костюмами, прической, модной, коротко подстриженной бородкой a la Boulanger и даже ничего не выражающими шаблонными физиономиями; юными старцами с лоснящимися, как слоновая кость, затылками; редакторами ежедневных газет и рецензентами. В ложах роскошной гирляндой развертывалась целая плеяда представительниц женской половины веселого Петербурга — «этих дам», которые встречаются везде, где только можно показать себя и посмотреть людей. На сцене шла новая оперетка, и кроме того приманкой служила «парижская дива», начавшая, как утверждали злые языки, свою карьеру в полпивных Латинского квартала, перешедшая оттуда в заурядный парижский кафе-шантан, с подмостков которого прямо и попала на сцену «Аквариума» в качестве «парижской знаменитости», имя которой крупными буквами было напечатано на афишах. |
