— Что? В гимназию? — вдруг взорвался он. — Ты… Да кто это тебе в голову вбил?

— Никто Я просто так говорю. — На лице Ганса отразился смертельный страх, но отец ничего не замечал.

— Ступай, ступай? — воскликнул он, сопровождая свои слова раздраженным смешком. — Что за сумасбродство! В гимназию! Я пока еще не коммерции советник!

И господин Гибенрат так резко отмахнулся, что Ганс понял — все просьбы бесполезны. В полном отчаянии он вернулся к себе в каморку.

А отец еще долго ворчал: «Вот неслух! Придумал тоже! В гимназию! Эк куда хватил!

С полчаса Ганс просидел на подоконнике, упершись взглядом в свеженатертый пол. Он пытался представить, что же будет, если ему не удастся поступить ни, в семинарию, ни в гимназию и вообще не придется больше учиться. Его поставят за прилавок учеником в какой-нибудь сырной лавочке или определят в контору, и он проживет жизнь, как те скучные и жалкие людишки, которых он так презирает. А ведь он во что бы то ни стало хотел подняться выше их.

Его красивое умное лицо исказилось от гнева и боли. Вдруг он вскочил злобно плюнул, схватил латинскую хрестоматию, изо всей силы швырнул книгу об стену и тут же выбежал из дома, прямо под дождь.

В понедельник утром он пошел в прогимназию.

— Ну, как твои дела? — спросил директор, подавая Гансу руку. — Я тебя еще вчера поджидал. Как сошли экзамены?

Ганс низко опустил голову.

— Что с тобой? Ты плохо отвечал?

— Да, кажется

— Ничего, потерпи, — утешал его старый директор. — Вероятно, еще до обеда мы получим ответ из Штутгарта.

Время до обеда тянулось невероятно медленно. Из Штутгарта не поступило никаких сообщений, и дома за обедом Ганс давился каждым куском от сдерживаемых рыданий!

В два часа пополудни, когда Ганс вошел в класс, учитель уже стоял за кафедрой.

— Ганс Гибенрат! — громко вызвал он. Ганс вышел вперед, и учитель протянул ему руку со словами:

— Поздравляю тебя, Гибенрат Ты выдержал обще земельный экзамен вторым!

Наступила торжественная тишина. Открылась дверь, и вошел директор.

— Поздравляю, поздравляю! Ну, а теперь что ты нам скажешь?

Внезапно нахлынувшая радость словно парализовала Ганса.

— Неужели так ничего и не скажешь?

— Если б я знал! — вырвалось у Ганса. — Я бы и первым выдержал!

— Ну, теперь беги домой и сообщи новость отцу, — обратился к нему директор. — В классы можешь больше не приходить, через неделю мы все равно распускаем на каникулы.

Ганс выскочил на улицу, голова у него шла кругом. Базарная площадь была залита солнцем, липы стояли на своих местах, все было как всегда, но Гансу все казалось необыкновенно красивым, каким-то значительным, радостным. Ведь он выдержал! Занял второе место! Но вот схлынула первая волна восторга, и Ганса охватило горячее чувство благодарности. Теперь ему нечего бояться встречи с пастором! Теперь он будет учиться дальше!4 Не грозит ему ни сырная лавка, ни контора Да и на рыбалку он теперь будет ходить!

Отец, встретив его в дверях дома, спросил мимоходом:

— Что новенького?

— Ничего особенного, меня отчислили из прогимназии.