— Мне кажется, что вы имеете право спрашивать меня о чем угодно, невзирая на то, дам я вам разрешение или нет.

 — Иная обстановка, да и иные причины для того, чтобы задавать вопросы.

 — Валяйте.

 — Вы любили ее?

 — А вы когда-нибудь видели ее?

 Вайкери осознал, что никогда не видел ее в лицо — только на фотографиях, сделанных службой наблюдения.

 — Да, я любил ее. Она была красива, она была умна, она была очаровательна и, очевидно, она была невероятно талантливой актрисой. И, хотите верьте, хотите нет, я думал, что она станет хорошей матерью для моего сына.

 — Вы все еще любите ее?

 Джордан отвел взгляд.

 — Я люблю того человека, которого видел в ней. Но не люблю ту женщину, какой, по вашим словам, она является. Часть моего сознания до сих пор не может отрешиться от мысли, что все это какая-то шутка. Поэтому я предполагаю, что у нас с вами в прошлом было нечто общее.

 — Что же именно? — спросил Вайкери.

 — Мы оба влюбились в неподходящих женщин.

 Вайкери рассмеялся. Потом посмотрел на часы.

 — Уже довольно поздно.

 — Да, — согласился Джордан.

 Вайкери поднялся и жестом предложил Джордану пройти в библиотеку. Там он отпер лежавший на столе портфель и извлек пачку бумаг. Он вручил их Джордану, и Джордан сунул бумаги в собственный портфель. Некоторое время они стояли молча, испытывая обоюдную неловкость. Тишину нарушил Вайкери.

 — Мне очень жаль. Если бы существовал какой-нибудь способ сделать это по-другому, я воспользовался бы им. Но его нет. По крайней мере, пока что нет.

 Джордан не сказал ничего.

 — Со времени допроса меня постоянно тревожит одна вещь: почему вы не смогли вспомнить имена тех людей, которые первыми обратились к вам по поводу операции «Шелковица»?

 — На той неделе я встречался с множеством людей. Вряд ли я запомнил хотя бы половину из них.

 — Вы сказали, что один из них был англичанином.

 — Да.

 — Его имя, случайно, было не Брум?

 — Нет, его звали как-то по-другому, — без колебания сказал Джордан. — Думаю, что такое имя я запомнил бы. А теперь мне, наверно, нужно идти.

 Джордан шагнул к двери.

 — У меня есть еще один вопрос.

 — Ну, что еще? — резко повернувшись, отозвался Джордан.

 — Вы  действительно  Питер Джордан, не так ли?

 — Проклятье, что вы хотите этим сказать?

 — Всего-навсего задаю довольно простой вопрос. Вы действительно Питер Джордан?

 — Конечно, я — Питер Джордан. Знаете, профессор, вам и впрямь следует выспаться.

 Глава 47

  Лондон

 Клайв Роач сидел за столиком у окна в кафе на противоположной стороне улицы от квартиры Кэтрин Блэйк. Официантка принесла ему чай и булочку. Он сразу же положил несколько монет на стол. Это была привычка, приобретенная за время работы. Ему часто приходилось очень поспешно покидать такие вот забегаловки. Меньше всего на свете ему нужно было привлекать к себе внимание. Он потягивал чай и равнодушно просматривал утреннюю газету. В действительности газетные новости его совершенно не интересовали. Гораздо больше его интересовало парадное на той стороне улицы. Дождь усилился. Ему ужасно не хотелось снова выходить на улицу. Это была, пожалуй, самая неприятная сторона его работы — необходимость постоянно терпеть любые капризы погоды.