Ромео вошел в магазин; торговля шла вяло. В это воскресенье люди шли за покупками в «Мир еды» или в «Бензин и бакалею». И в малом количестве. В большинстве своем или отправлялись в церковь, или сидели дома, смотрели новости. Тоби Мэннинг, находясь за кассовым аппаратом, не отрывал глаз от экрана портативного, на батарейках, телевизора, настроенного на канал Си-эн-эн.

— Выключай эту крякалку и закрой кассовый аппарат.

— Правда, мистер Берпи?

— Да. Вытащи из кладовой большой тент. Пусть Лили поможет тебе.

— Тент для «Последней летней чумовой распродажи»?

— Именно. Мы должны поставить его на пастбище, где рухнул самолет Чака Томпсона.

— На поле Олдена Динсмора? А если он попросит денег за его использование?

— Тогда мы ему заплатим. — Ромео уже провел прикидочные расчеты. Его универмаг продавал все, в том числе и продукты со скидкой, и на текущий момент в морозильнике лежало порядка тысячи упаковок сосисок «Хэппи бой». Он купил их в штаб-квартире компании «Хэппи бой» в Род-Айленде (компания уже приказала долго жить — в ее продукции обнаружился какой-то микроб, слава Богу, не Е. coli), собираясь продать туристам и местным жителям, планирующим пикники на Четвертое июля. Продажи не оправдали его ожиданий из-за чертовой рецессии, но Ромми упрямо держался за эти сосиски, как обезьяна — за орех. И теперь, возможно…

Подавать их надо на маленьких садовых палочках с Тайваня, думал он. Их у меня еще миллион. И назвать как-нибудь вычурно, что-то вроде «Сосиска-вертолет». Еще у него на складе лежали сто коробок порошка для приготовления лимонада «Ямми-Тамми», тоже приобретенных со скидкой, но не продававшихся.

— И надо будет взять все жаровни «Синий носорог». — Теперь его мозги щелкали, как костяшки на счетах, и Ромео это очень нравилось.

Тони тоже начал оживляться.

— Что вы задумали, мистер Берпи?

Ромми продолжил инвентаризацию всего того, что намеревался списать в убытки. Детские вертушки на палочке… бенгальские огни, оставшиеся после Четвертого июля… засохшие леденцы, которые он приберегал для Хэллоуина…

— Тоби, — он повернулся к своему кассиру, — мы собираемся устроить самый большой пикник, который только видел этот город. Пошевеливайся. Нам нужно многое успеть.

9

Расти сопровождал доктора Хаскела на больничном обходе, когда затрещала рация, которую, по настоянию Линды, он держал в кармане.

Ее голос доносился издалека, но звучал четко:

— Расти, я все-таки должна пойти на службу. Рэндолф говорит, что сегодня днем весь город соберется на Сто девятнадцатом у барьера… кто-то на молитвенный митинг, кто-то на демонстрацию. Ромео Берпи собирается поставить тент и продавать хот-доги, так что вечером жди притока больных с пищевыми отравлениями.

Расти застонал.

— Мне придется отвести девочек к Марте. — Голос Линды звучал виновато и встревоженно. Ей не хотелось уходить от детей, но другого выхода она не видела. — Я объясню Марте, что произошло с Джанни.

— Хорошо. — Расти знал, что Линда останется дома, если он ей скажет… и добьется лишь того, что она снова начнет волноваться. Именно в тот момент, когда тревога медленно сходит на нет. А если у Купола соберется толпа, Линда действительно может помочь.

— Спасибо, — услышал он. — Спасибо за понимание.

— Только отправь с девочками и Одри. Ты помнишь, что сказал Хаскел.

Доктор Рон Хаскел — Великий и Ужасный Волшебник Оз — в то утро высоко поднялся в глазах Эвереттов. В глазах Расти поднялся высоко с момента возникновения кризиса.