Алана Инош. Под маской Джокера
От автора: Это история с мистическим флёром, вплетённым в канву реализма; в ней сочетается горечь утраты и оптимистичный свет нового дня — терпкий коктейль, который я так ценю в литературе и который мне доводилось пить в жизни. Сюжет раскрылся в моей голове с молниеносностью парашюта от одной прочитанной в дебрях интернета фразы о кошках и кошмарах. Муза примотала автора скотчем к креслу и сказала: «Не отпущу, пока не допишешь». Ссылка на творчество Аланы Инош здесь — своеобразный прикол автора, которой вздумалось запульнуть реальную себя в вымышленный мир текста этаким «камео». Героиня никак не могла объясниться со своим коллегой, и автор подумала: а почему бы ей не помочь?))
Посвящение: мудрым детям, видящим свет истины яснее нас, взрослых; тем счастливым, кто научился жить в ладу со своей Душой.
1 Мёрзлая земля отзывалась гулким стоном на каждый толчок бегущих ног, туманное пространство леса запускало сырые щупальца страха в душу. Сердце превратилось в маленький жалкий комочек и трепыхалось в груди, как раненый птенец. Узел волос Нелли распустился на бегу, и вся эта светло-русая грива реяла за нею, почти как флаг на ветру. Слишком длинные — он схватит её за них! Его руки способны дотянуться до чего угодно… «..ли!» — донеслось до её слуха, и сердце пронзила нежная боль, светлая, как клинок. Из-за стволов показалась знакомая фигура в джинсах и толстовке. Сколько раз Нелли стирала эти вещи, не счесть! Лицо бескровное — то ли выбелено этим странным туманом, то ли покрыто слоем пудры, как у Пьеро. Но Влада не пользовалась косметикой — значит, эта мертвенно-молочная бледность могла быть только по одной причине… Против них было всё: и этот страшный лес с живыми, дышащими и стонущими деревьями, и эта холодная земля, и даже воздух, тоже стылый, режущий лёгкие. Нет, им не убежать от летящей на чёрных крыльях плаща бледноликой маски с навеки застывшим оскалом улыбки. Преследователь нагонял, протягивал руки, и они неправдоподобно удлинялись, будто резиновые. Ещё чуть-чуть — и его белые перчатки коснутся волос Нелли, омерзительно защекочут ей плечи, словно паучьи лапы… Голос Влады раздался гневно и хлёстко, как удар кнута; она прыгнула масконосцу на спину и сцепилась с ним в схватке, а ноги Нелли утонули в противной слабости и будто вросли по колено в густой, как кисель, отнимающий жизненную энергию туман. Бессилие сомкнуло свои ледяные объятия вокруг её тела, в то время как руки преследователя в клоунских перчатках смертоносной хваткой сдавливали шею Влады — эту родную шею, каждый сантиметр которой Нелли изучила в поцелуях… Желтоглазая молния вдруг вторглась в это мертвящее туманное безвременье, и устоявшийся сценарий разлетелся острыми осколками. Большая короткошёрстная кошка, серая с полосками, вцепилась когтями в плащ человека в маске, и ткань слизисто поползла клочьями и дырами… Сверкнули острые кошачьи зубы, и лес огласился воплем. Могильный туман был тоже, видимо, удивлён происходящим, а потому отпустил ноги Нелли, и она, окрылённая свободой, кинулась на помощь к Владе. Укушенный кошкой преследователь разжал руки, и Нелли обняла, укутала любимую собой, защищая её невидимыми крыльями, а масконосец оторвал зверя от себя и швырнул о дерево. Кошка удивительным образом успела сгруппироваться, пружинисто оттолкнулась от ствола и — Нелли видела всё как при замедленном показе — сбила своего противника с ног ударом всех четырёх лап в грудь. От этих спецэффектов Нелли обмерла, зарываясь пальцами в мягкую, густую шапочку волос Влады. Их спасительница была чуть меньше леопарда и крупнее оцелота, стройная, изящная и длинноногая, текучая, как ртуть. Большие уши — как чуткие локаторы, а глаза — будто капли медового янтаря. |
