— Возвращайся, пожалуйста, на борт, Сакс.

Пока она заполняла бланки, Райм осмотрел несколько мешочков с вещественными доказательствами. Стоявшие в ряд, все они были надписаны ею, и каждый имел обозначения, соответствовавшие направлениям стрелки компаса.

— Десять негритят, — задумчиво произнес Райм. Он был явно заинтригован. — Что это у нас тут такое?

— Я очень разозлилась, Райм. Нет, я просто была вне себя от ярости.

— Ну что ж, отлично. С моей точки зрения, гнев очищает. А что такое?

— Я злилась, потому что мы не можем его найти. Поэтому я взяла образцы с тех мест под лифтом, где он мог находиться. Мне пришлось ползать по такой грязи, Райм!

— Вот, значит, откуда пятно. — Линкольн многозначительно взглянул на ее лоб.

Амелия перехватила его взгляд.

— Я потом его смою.

Улыбка. Соблазнительная, как ему показалось.

Райм приподнял бровь.

— Ну что ж, продолжим наши поиски. Говори, что ты там нашла.

Сакс натянула перчатки и пересыпала содержимое мешочков в десять лабораторных чашек. Натянув увеличивающие очки, она начала с помощью стерильного щупа осматривать образцы. Грязь, сигаретные окурки, обрывки бумаги, болты и гайки, что-то похожее на мышиные фекалии, волосы, клочки ткани, обертки от конфет и фастфуда, куски бетона, металла и камней. Эпидермис нью-йоркских подземелий.

Райм уже давно понял, что в ходе поиска улик на месте преступления главное — отыскать закономерность. То, что часто повторяется. Все объекты, попадающие в эту категорию, можно было в принципе не принимать во внимание. Значение имели только уникальные находки, неожиданные, неуместные. Аномалии, как называют их статистики и социологи.

Почти все из того, что нашла Сакс, повторялось в каждой чашке. И только одно попадало в категорию аномалий: крошечный металлический жгут толщиной в два карандашных грифеля, загнутый почти в круг. Хотя в чашках имелось много другого металла — винты, болты, какие-то обрезки, — ничего похожего на него больше не было.

Кроме того, жгут был практически чистый, что свидетельствовало о том, что его оставили там относительно недавно.

— Где ты его нашла, Сакс?

Амелия поднялась от стола, потянулась и взглянула на этикетку на мешочке перед чашкой.

— На расстоянии двадцати футов к юго-западу от шахты. Оттуда хорошо видны все провода и соединения, которые он сделал. Прямо под балкой.

Значит, Гальт приседал там на корточки, и металлический жгутик мог упасть у него с манжет или с одежды. Райм попросил Сакс поднять штуковину вверх, чтобы внимательнее рассмотреть. Амелия надела на Линкольна увеличительные очки, затем взяла пинцет и поднесла жгутик поближе к глазам Райма.

— А, воронение, — сразу же заключил он. — Применяется при обработке железа. Например, в оружейном деле. Металл обрабатывается едким натром и нитритом. С антикоррозийными целями. Кроме того, он становится эластичным. Вообще-то скорее всего это какая-то пружина. Мел, как обстоят дела с твоей базой данных механических деталей?

— Далеко не так хорошо, как тогда, когда ты был начальником, но кое-что есть.

Райм вошел в Интернет, тщательно впечатав пароль. Он мог бы воспользоваться устройством распознавания голоса, но знаки типа: @, %, $, *, — которые управление полиции ввело, чтобы сделать защиту информации более надежной, было очень сложно назвать устно.

Наконец на экране появилась база данных Нью-Йоркского управления полиции, и Райм зашел в раздел «Металлические пружины».