Он попытался отбросить все эти неприятные мысли. Линкольн Райм поручил проведение осмотра квартиры именно ему. Поэтому надо приниматься за работу. Из машины Пуласки позвонил Райму и спросил, хочет ли он следить за осмотром квартиры посредством видео- и аудиосвязи, как Линкольн часто делал с Амелией.

— Я занят, Новичок, — ответил Райм. — Если ты до сих пор не научился самостоятельно обследовать место преступления, у тебя нет будущего в нашей профессии.

Щелчок отключения.

Большинство подобное восприняли бы как грубое оскорбление, но лицо Пуласки осветила широкая улыбка. Ему захотелось тут же позвонить брату-близнецу, полицейскому, работавшему в шестом округе, и рассказать о разговоре с Раймом. Но Рон, конечно, этого не сделал. Он прибережет свою историю до ближайших выходных, когда они с братом будут сидеть в баре, попивая свое любимое пиво.

И вот так, в полном одиночестве, натянув латексные перчатки, он начал осмотр.

Квартира Гальта представляла собой убогое мрачное жилище — обиталище холостяка, которого мало интересовало то, что его окружает. Темное, тесное, затхлое. Рядом со свежими продуктами — продукты почти испортившиеся. Разбросанная в беспорядке одежда. Целью осмотра Пуласки, как подчеркивал Райм, был не сбор улик для суда, а поиск возможных сведений о том, где Гальт собирался нанести свой следующий удар, и доказательства того, имеет ли он какое-то отношение к Рахману и «Справедливости для…».

В данный момент Рон проводил быстрый осмотр шатающегося ободранного стола и видавших виды полок и коробок. Он искал упоминания о мотелях, гостиницах, других квартирах, друзьях, барах.

Карту с большим красным крестом и надписью: «Здесь!»

Но, конечно, ничего столь очевидного Пуласки не обнаружил. Более того, он вообще нашел там мало интересного. Никаких адресных книг, заметок, писем. Регистрация звонков на телефоне была очищена, и, нажав кнопку повторного набора, Рон услышал голос электронного автоответчика, спрашивающий, в какой город и штат он желает позвонить. Гальт забрал свой ноутбук с собой, а другого компьютера в доме не было.

Правда, Пуласки нашел несколько листов бумаги и конверты, похожие на те, что использовались для письма с требованиями. И десяток ручек. Он все собрал и сложил в сумку.

Не найдя больше ничего интересного, он начал обход места, раскладывая номера, фотографируя, собирая образцы следов.

Рон двигался с максимально возможной быстротой, но часто с трудом подавляя страх, не оставлявший его ни на минуту. Пуласки боялся, что его в любой момент может ударить током, отчего он становился необычайно робким — порой ему хотелось со всех ног бежать оттуда. И тут же в нем пробуждался другой страх — что, если он не выполнит задание на сто процентов? Он ведь обманет надежды, которые все на него возлагают. Разочарует свою жену, брата, Амелию Сакс.

И самое главное — Линкольна Райма.

Но так сложно было избавиться от страха перед незримым электричеством…

У него начали дрожать руки, дыхание участилось, при каждом шорохе Рон вздрагивал.

Он немного успокоился, вспомнив тихий и такой привычный шепот жены: «Ты в порядке, Рон, в полном порядке…»

Пуласки снова принялся за работу. Он обнаружил маленький шкафчик и уже собирался открыть его, когда заметил металлическую ручку. Он стоял на линолеуме, но был совсем не уверен в безопасности этого материала и боялся открыть дверцу даже в латексных перчатках.