— Сражения были тяжелыми?

— До сих пор не было ни одной битвы.

— Мне все меньше нравится то, что происходит. Подумайте, мы вторгаемся в страну и, кроме крестьян, не встречаем никого. Король обеспокоен этим обстоятельством?

— Мне кажется, что нет, сеньор.

Рауль де Крепи энергично прищелкнул пальцами.

— Что ж, в таком случае нам не следует беспокоиться больше, чем это беспокоит короля.

В Аринкуре граф показал себя достойным своей дурной славы. Он схватил в церкви совсем юную девушку, пытавшуюся спастись бегством, и изнасиловал ее у подножия креста, после чего передал ее своим воинам.

Нагруженные добычей, французы оставили городок, предав его огню.

На ночь они остановились в Мортемере, на берегу реки Олн (жители Мортемера давно уже оставили земляные укрепления и само селение), разожгли большие костры, на которых зажаривали туши баранов, свиней, птицу. Было открыто много бочек вина. Потаскух заставили сойти с повозок и привели также нескольких хорошеньких девушек, схваченных по дороге. Часть ночи пьянствовали и развратничали. Брат короля был не из последних участников всего этого. Эд насладился сразу тремя несчастными девушками, которых с широко раздвинутыми ногами держали смеющиеся воины. Как только хозяин закончил с ними, на женщин набросились и остальные. Одна, еще несколько часов тому назад бывшая невинной девушкой, сошла с ума и бросилась в реку.

Наконец все погрузились в тяжелый сон. Только истерзанные женщины еще бодрствовали.

Незадолго до рассвета командовавшие нормандской армией Готье Жиффар и Гийом Креспэн окружили Мортемер, проникли туда и, убив заснувших часовых, подожгли город.

Внезапно разбуженные французы бросились к оружию и начали ожесточенно защищаться. С помощью жителей, вышедших из прилегающих лесов, нормандцы рубили и рубили. С яростью отчаяния французы бились десять часов без передышки. Одним из самых воинственных был Ги де Понтье, хотевший отомстить за своего смертельно раненного при осаде города Арк брата Энгеррана. К полудню большинство рыцарей были убиты. Брату короля Эду удалось бежать вместе с Раулем де Крепи и горсткой воинов. Оставшиеся были взяты в плен. Один из военачальников нормандской армии, граф д’Ё, приказал прикончить раненых и позволил жителям забрать некоторую часть вещей побежденных. Можно было наблюдать, как простые оборванцы забирали боевых коней, красивое дорогое оружие.

Герцог, находившийся на левом берегу Сены и следивший за передвижением войск короля, с радостью узнал о победе. Ночью Гийом Нормандский отправил гонца к Генриху. С вершины небольшого холма, возвышавшегося над лагерем короля, посланец закричал во все горло:

— Внемлите, французы… Я возвещаю вам печальную новость… Слушайте же, меня зовут Рауль де Тоени, я принес горестную весть… Посылайте повозки в Мортемер, чтобы забрать тела тех, кто вам дорог. Идите забрать их бедные останки…

В лагере все испытали чувство растерянности. Рыцари хотели тотчас отомстить за братьев по оружию. Потребовалось все влияние графа Анжуйского, чтобы их удержать.

— Может, это уловка, чтобы заставить нас разбежаться? Подождем возвращения посланцев.

Только один из них вернулся в лагерь, раненный.

— В Мортемере большинство погибло, остальные были взяты в плен.

— А мой брат? — спросил король.

— Пропал без вести.

Подавленный Генрих опустил голову.

— Прошу тебя, пойди полечи раны и отдохни.

Все молчали, подавленные поражением и уважая горе короля. Жоффруа Мартель заговорил первый:

— Мы что, позволим Бастарду снова одержать над нами победу?

— Нам никогда не везло, если мы отправлялись по дорогам Нормандии, — сказал Госслен де Шони.