Набор красивостей, вся эта поэтическая бутафория, собранная под одной крышей сборника «Современники», особенно как-то не звучит и не смотрится на фоне лучшего стихотворения сборника — уже поминавшейся мною «Предрассветной баллады» Бориса Ширшова. Просто, ясно, на уже известном вроде бы материале сработана баллада, а сколько глубины, взволнованности и подлинной поэзии скрыто за простыми думами солдата в предрассветный час в окопе, о простом человеческом счастье размечтавшегося. Читая ее, я все время вспоминал грустную и прекрасную повесть Сергея Никитина «Падучая звезда», в которой так же на рассвете, перед атакой, прошелся памятью по своей небольшой еще жизни молодой боец, помечтал о счастье и через минуту после начала боя был убит. Думаю, что баллада Бориса Ширшова — не только отрадное явление в сборнике «Современники», но и большая удача самого поэта. Она по достоинству заняла бы место в любом из «толстых» столичных журналов, а ее засунули на задворки сборника, очень слабого по содержанию.

Итак, двадцать два поэта! А в прошлом сборнике их было сорок два! Убыль заметная, но еще не такая, чтобы вторая книжка отличалась качественно от первой. Мне могут резонно сказать, что, если молодых авторов не печатать — они и расти не смогут. Вы, мол, и сами были молодыми. Забыли? Нет, не забыл. Но мне попались сразу же такие редакторы, которые тут же и понять дали, что литература — это не баловство, и работали со мной строго, спрашивали с меня безо всяких скидок на молодость.

И я, работая с молодыми, читая их, спрашиваю так же. К сожалению, в нашем издательстве не очень утруждают себя работою над текстами, вот и получаются стихи не только путаные, подражательные, но и безграмотные. Разве это не вычурная безграмотность? «Опять базарный крик, как штора, стоит колом до потолка!» (Борис Гашев). «Все слова растрачены по озерам вброд» (Белла Зиф), которая, видите ли, решила: «Все, что было — спишется. Сухо и светло». И даже заявляет: «Могу на слово сесть и покачаться».

Что написано пером, как известно, не вырубишь и топором. Дурновкусие, небрежение словом, наплевательское к нему отношение останутся и не «спишутся», и, как ни мудри, ни на каком слове не покачаешься. А вот взыскательный читатель головой покачает, столкнувшись с такой словесной развязностью.

Вероятно, из двадцати двух авторов при строгом отборе пятеро или семеро могли претендовать на публикацию. После большой, вдумчивой работы, кроме Смородинова, Соболева, Надеждина, из начинающих авторов и шире, и полней можно было представить Бурылова, Наталью Крон, Стригалева, Широкова, да если б еще наши старшие товарищи поэты дали в сборник доделанные хорошие стихи, глядишь, и получилась бы книжка добротная, полезная во всех отношениях и самим авторам, и читателям, а пока все-таки стихотворное рукоделие, этакий поэтический самодеятельный хор, в котором кто во что горазд.

Время показало: легким отношением к поэзии и еще более легким печатанием молодых не воспитывают их, а развращают, отучая от труда над словом, труда, требующего напряжения всех человеческих сил, а порой и самой жизни.

Вот об этом серьезно размышлять надо и авторам, и издателям, когда они собирают стихотворную продукцию молодых в коллективные сборники, со всей ответственностью работать и тем и другим. И тогда, глядишь, не поэтический ширпотреб, а настоящие стихи получит наш читатель. И порадуется вместе с теми, кому дорого родное слово, к которому так трепетно, с благоговеньем относились великие русские поэты, оставившие нам любовь и непреходящую тягу к прекрасному.

₁₉₆₇

О любимом жанре

Речь пойдет о рассказе. О любимом жанре. И любимом не только мною. Надо бы подробно поговорить о стиле, языке и эволюции рассказа, о том, что способствовало его развитию и что сдерживало.