Я сделал вид, будто это несчастье очень меня огорчило, молчал и хмурился не хуже остальных, но в душе ничуть не печалился. Конечно, у меня не было ника ких надежд на успех у фрекен Элисабет, но человек, который стоял на моем пути, теперь не мог мне по мешать.

Вечером я пошел на кладбище, сел там и стал ждать. «Вот если б сейчас пришла фрекен Элисабет!» – думал я. Через четверть часа она в самом деле пришла, я вскочил и сделал вид, будто хочу уйти, но от растерян ности не могу шагу сделать. И вдруг вся моя хитрость мне изменила, я потерял самообладание, потому что она была так близко, и сказал, сам того не желая:

– Эрик… с ним вчера случилось такое несчастье.

– Я знаю, – сказала она.

– Он разбился.

– Ну да, разбился. Но почему ты мне это гово ришь?

– Мне казалось… нет, сам не знаю. Ничего, он ведь поправится. И все снова будет хорошо.

– Да, да, конечно.

Пауза.

Похоже было, что ей нранилось меня поддразнивать.

Вдруг она сказала с улыбкой:

– Ты такой странный. Зачем ты ходишь по вечерам в такую даль и сидишь здесь?

– Просто у меня такая привычка. Коротаю время перед сном.

– И не боишься?

Ее насмешка заставила меня опомниться, я вновь обрел почву под ногами и ответил:

– Если мне чего-нибудь и хочется, так это снова выучиться дрожать.

– Дрожать! Значит, и ты читал эту страшную сказку! Где же?

– Уж и не припомню. В какой-то книжке, которая случайно попала мне в руки.

Пауза.

– А почему ты не захотел наняться к нам в работ ники?

– Это не по мне. Я хочу уйти отсюда вместе с од ним человеком.

– Куда же вы пойдете?

– Не знаю. На восход или на закат, все равно. Та кие уж мы бродяги.

Пауза.

– А жаль, – сказала она. – Нет, я не то хотела сказать, просто ты не должен был… Но говори же, что с Эриком. Ведь я для этого и пришла.

– Боюсь, что дела его плохи.

– А что говорит доктор, он поправится?

– Говорит, поправится. Но кто его знает.

– Ну что ж, спокойной ночи.

Ах, будь я молод, и богат, и красив, и знаменит, и учен… Она уходит…

В тот вечер я нашел на кладбище подходящий но готь и спрятал его в карман. Потом я постоял немного, озираясь, прислушался – вокруг было тихо. Никто не крикнул: «Это мое!»

XII

Мы с Фалькенбергом отправились в путь. Холод ный осенний вечер, высоко в небе мерцают звезды. Я уговорил Фалькенберга пойти мимо кладбища, – как это ни смешно, мне хочется видеть, горит ли свет в одном из окошек пасторской усадьбы. Будь я молод, и богат, и…

Мы шли час за часом, ноша у нас была легка, и мы, двое бродяг, еще не знали друг друга, нам было о чем поболтать. Позади осталась одна лавка, потом другая, и в вечерних сумерках мы увидели шпиль приходской церкви.

По привычке я хотел и тут заглянуть на кладбище и сказал:

– А не заночевать ли нам здесь?

– Что за глупости! – сказал Фалькенберг.