Дженнифер подошла к плите и поставила на огонь чайник, намереваясь заварить себе травяной чай и с его помощью немного успокоиться.

– Как там проходит праздник? – хотя и вяло, но все-таки поинтересовалась Лайза.

Дженнифер оглянулась на нее, удивляясь, что же могло так огорчить обычно не унывающую повариху. На время забыв о собственных неприятностях, она подошла к столу и отодвинула стул.

– Прием удался на славу. Закуски для фуршета, торт – просто объедение! Ты превзошла саму себя. – Затем, указав на стоящую перед Лайзой тарелку с недоеденными кусками бисквита, она спросила: – Ты себя хорошо чувствуешь? Вкуснее торта я в жизни не пробовала, а у тебя как будто нет аппетита?

Лайза поставила локоть на стол и подперла щеку рукой.

– Просто я не голодна. Наелась всего за день…

Дженнифер пристальнее вгляделась в ее лицо.

– Ведь тебе всегда нравились праздники. Пойди потанцуй, повеселись, а я здесь пока подежурю.

Лайза поморщилась.

– Не могу. В духовке пекутся слойки с сыром и ветчиной.

Что-то здесь не так, подумала Дженнифер.

В самом деле, эта грустная молодая женщина, не желающая есть собственноручно испеченный восхитительный торт, прилежно застегнувшая на все пуговицы – до самого горла! – белую батистовую блузку, была совершенно не похожа на ту взбудораженную Лайзу, которая куролесила вчера ночью на этой самой кухне.

– Что стряслось? – прямо спросила Дженнифер. – Я еще никогда не видела тебя такой подавленной.

Лайза тяжко вздохнула.

– Верно. – Она кивнула в сторону большой гостиной, откуда раздавались звуки вальса. – Это все из-за Невилла…

Дженнифер будто кто-то иголкой в сердце кольнул. Она почувствовала, что не слишком жаждет слышать продолжение.

– Ах… это личное…

Лайза откинулась на спинку стула, ее руки безвольно легли на колени.

– Да… Ведь ты застала нас здесь ночью и потому знаешь, что случилось. – Она задрала голову и уставилась в потолок. – Эх, какого же дурака я сваляла!

Удивленная этим заявлением, Дженнифер возразила:

– Это не совсем так. Собственно, я почти ничего не видела, но…

Лайза несколько мгновений смотрела на нее, прикусив губу, потом вновь горестно вздохнула.

– Невилл вытолкал меня взашей. Нет, он сделал это очень элегантно, на руки подхватил и все такое… но суть от этого не меняется. Во дворе он поставил меня на ноги и сказал, что я весьма соблазнительная девушка, но он предан другой, поэтому не может… – Она затрясла головой и вновь подняла лицо к потолку. – Последняя дура на моем месте поняла бы, что ей дают отставку!

Дженнифер смотрела на нее, лихорадочно ища слова утешения, но, прежде чем ей это удалось, Лайза воскликнула:

– Представляешь?! – Ее нижняя губа дрожала. – Неужели я такая страшненькая, что даже мужик, который, по слухам, бросается на каждую юбку, не пожелал иметь со мной дела?

Дженнифер окончательно растерялась. Она не имела ни малейшего представления, что следует говорить в подобной ситуации. Вдобавок, совершенно некстати, ей припомнилось, как Невилл поцеловал ее. Разумеется, для него это ничего не значило – так, небольшая шалость заезжего столичного повесы с нанятой работницей…

Неожиданно для самой себя Дженнифер расстроилась. И причиной тому стало не столько воспоминание о поцелуе и необычном всплеске чувственности, сколько прискорбное осознание того факта, что между нею и Невиллом пролегает слишком широкая пропасть.