В туалет даже боюсь выйти. Вдруг какой-нибудь наркоман из его дружков прибьет меня. В собственной квартире… Житья с ним нет никакого…
Но Филин не сдавался. — А кто из его дружков чаще всех бывает? Может, вы хоть кого-нибудь знаете? — Ерофеев Федька, — подумав, отозвалась Бучельникова. — Одно время часто заходил. Сейчас не знаю… Я от этих наркоманов бежать готова на край света, лишь бы рожи их не видеть. Знали бы вы, каково это живется. В собственной квартире боюсь спать. Только дверь железная и спасает. Это не жизнь, а… Она попыталась найти сравнение, но, вероятно, не смогла. Потому что, подняв на Филина потухшие глаза, произнесла: — Лучше бы его убили… Социальная трагедия. Возражать женщине было невозможно, а соглашаться — неправильно. Филин был с ней согласен. Но он промолчал. Вернувшись в «Газель», Филин первым делом спросил у водителя: — Сигналы еще были? — Был один, но там ложный оказался. Пока голяк. Поехали в отдел, а? Я жрать хочу, не могу. — Поехали, — согласился Филин. — Только давай крючок сделаем по Западной. Заводя двигатель, водитель помрачнел и выматерился. — В кабак этот зайти хочешь? Опять? Филин, каждое твое дежурство мы в этот кабак… — Это работа, — возразил Филин. — Тут три квартала до кабака. А Буч наркотой банчил. При нем ничего нет. Рожу ему начистил кто-то знакомый. Если он разжился бабками, почему бы ему в ближайшем кабаке пивка не хряпнуть, а? Водитель лишь вздохнул, выезжая со двора. Охранник на входе встретил Филина настороженно и недружелюбно. — Опять вы? — Какие-то проблемы, Локоть? — процедил Филин. — Нет, никаких проблем. Заходите. Энтузиазма в его голосе не было, но Локоть сразу же отступил в сторону. Провожая опера недобрым взглядом, снял с пояса рацию. — Скажите боссу, этот мент снова здесь. Когда Филин шагнул внутрь, в ушах сразу загремела клубная музыка. Во всей округе «Саванна» был единственным развлекательным заведением, не считая пары убогих и грязных пивных. В «Саванне» можно было не только выпить, но и перекусить и даже потанцевать самому или посмотреть на то, как это делают другие. Например, танцовщицы «Саванны». Конкурентов у «Саванны» не было, проблем тоже. Здесь никто не пытался бить окна, воровать, дебоширить и позволять себе прочие выходки в стиле Промышленного района. Почему? Ответ был прост. Хозяин «Саванны» Геннадий Артюков. Более известный в узких кругах как Генка Штык. На сцене извивалась полуголая танцовщица, по телу которой бегали лучи светомузыки. В свете вспышек на танцполе перед сценой резвились человек 10. Идя мимо них, Филин скользил взглядом по лицам танцующих и сидящих за столиками и потягивающих пиво людей. Несколько знакомых. Здоровых «лбов» не было. Но Филин был уверен, что избивший Буча громила не нарисуется здесь. В «Саванне» опер появился по другой причине. По той же, что и всегда. За залом с танцполом было второе помещение, с барной стойкой и столиками. Здесь было тише, светлее и благороднее. В этом зале отдыхали те, кто мог позволить себе не только пиво. Идя через зал, Филин видел, как бармен сверлит его глазами. Но при приближении опера бармен улыбнулся. — Господин капитан. Как обычно? Филин кивнул, присаживаясь к стойке. Пока бармен колдовал с кофе-машиной, делая эспрессо, Филин осматривался в зале. Взгляд зацепился за типа, который выпивал в компании с размалеванной девицей. Рожа типичного урки. Наколка на пальце. Наш клиент. — Все спокойно? — У нас всегда спокойно, господин капитан. |