— Что это?

— Месье Килар, — раздался голос Банколена. — Я хочу, чтобы вы посмотрели на последнего представителя рода Салиньи. Перед вами Рауль. Настоящий Рауль. Человек, который последние три недели выступал под его именем, человек, который был убит в позапрошлую ночь и сейчас лежит наверху в гробу, — это сам Лоран.

Наступила мертвая тишина. Я круто обернулся, чтобы закрыть спиной это зрелище. Килар невнятно и капризно повторял:

— Этот кирпич ударил меня по ноге… Меня кирпич ударил по ноге…

Глава 16

КАК ЧЕЛОВЕК ГОВОРИЛ ИЗ ГРОБА

Загадочно поглядев на нас, Банколен поднял вверх лампу, вокруг все еще плясали пылинки. Я слышал, как Графенштайн рассеянно пробормотал:

— Но это невозможно…

— Невозможно! Вы в своем уме? — Это уже закричал Килар.

— Вполне, — коротко ответил детектив. — Пойдемте наверх. Я вам покажу.

Мы кое-как добрались до гостиной и испытали настоящее потрясение, увидев снова корзины с цветами, белый гроб и шепчущего молитвы у гроба Герсо. Килар посмотрел на цветы, затем стащил шляпу с головы и судорожным движением прижал ее к груди. Мы опять сподобились увидеть сияние его лысины. Он щелкнул пальцами и дрожащим голосом произнес:

— Вы серьезно настаиваете на том, что в гробу лежит Лоран? Вы хотите сказать, что он убил Рауля и принял его внешность? Вы это хотите сказать?

— Я вижу, вы все еще мне не верите, — пожал плечами Банколен. — Что ж! Я готов показать вам детали. Я намерен показать вам все, что вы должны были сами заметить, и подкрепить это такими вескими доказательствами, что даже адвокат в них не усомнится. Садитесь, господа!

— Но… тогда, выходит, кто-то другой убил Лорана и Вотреля! — подал голос Графенштайн. — Кто-то другой!

— Именно так. Убийца, которого мы ищем, убил Лорана и Вотреля, так же как Лоран убил Салиньи и спрятал его в подвале за стеной. Этого человека мы и ищем. Другими словами, мы раскрыли жульничество и продолжаем находиться в начале головоломки! Постойте, Герсо, не уходите. Зажгите свет вот на этом столе. — Банколен начал открывать портфель.

Все молчали. Не знаю, что чувствовали остальные, я же был буквально оглушен и испытывал еще большее недоверие. Мы расселись по креслам. На столе зажгли лампу, и в полной тишине слышался только шелест документов, которые разбирал Банколен. Закончив с бумагами, он переключился на нас.

— Господа, — начал он, — с самого начала вы находились в невыгодном положении, потому что не имели ни малейшего представления о том, что именно расследуете. Боюсь, это мешало вам понимать смысл всей последовательности событий настолько понятных, что, как только появится увязывающий их факт, вы сразу все поймете. Во всяком случае, быстрее, чем я рассказываю.

У нас в Париже человеку моего положения и должности необходима чрезвычайная гибкость. От меня не требуется, конечно, быть экспертом, умеющим использовать все средства детектива — химию, баллистику, психоанализ, медицину, микрофотографию — со всей пользой, которую могут принести спектроскоп, хромоскоп, фотокамера и ультрафиолетовые лучи или какие-либо другие орудия специалиста. Мне достаточно разбираться во всем этом настолько, чтобы подсказать экспертам, что именно следует искать, и потом по достоинству оценить их находки. Я должен организовать богатые возможности полиции таким образом, чтобы усилия не растрачивались попусту. Образно говоря, чтобы не шарить в темноте и не искать наобум. Мой мозг обязан отобрать единственную логическую комбинацию событий, которую они должны будут доказать.

Прежде всего, еще до того, как в карточной комнате было совершено убийство, мое внимание привлек один странный факт — вот почему я хотел слышать мнение доктора Графенштайна, — который касался психоанализа.