– Разумеется, я беспокоилась о нем, Джейн. Тебя не было дома – а может, ты вообще не появилась бы, – надо же было кому-то поехать в Виндзор.

– А когда ты сюда прибыла, то не теряла времени зря, оклеветав меня. А Эдвард так слаб! Как же ты могла, Изабелла? В своей злобной ревности ты воспользовалась первой же оказией, чтобы вбить клин между Эдвардом и мною. Что ж, надеюсь, теперь ты удовлетворена – ты, скорее всего, убила его. С такой раной даже двигаться трудно, не говоря уже о том, чтобы скакать верхом девяносто миль до Дувра.

У Изабеллы хватило стыда опустить голову и даже заплакать. Когда она приехала в Виндзор и, не удержавшись, сообщила Эдварду «правду» о «неверной жене», то сама испугалась его вида. В таком бешенстве и гневе она его никогда не видела – это был совершенно чужой для нее человек. Она испугалась и пожалела о сказанном, даже побежала следом за ним, пытаясь отговорить от поездки, но он, словно одержимый, отшвырнул ее в сторону. Только тогда Изабелла поняла наконец, как дорога ему Джейн.

– Неужели ты собираешься так жить дальше, Изабелла, – присваивая себе все, что пожелаешь? Ты хотела отнять у меня Эдварда?

Изабелла посмотрела ей прямо в глаза.

– Я надеялась, что ты не задашь мне этого вопроса, но я отвечу. Да, признаю – таким было мое намерение. Я годами добивалась его внимания, но он всегда меня отталкивал. Пойми меня правильно – мне он очень нравится, но чувства тут ни при чем.

– Но зачем же навязываться, если он, как ты заявляешь, всегда отталкивал тебя?

– Да затем, что в нем я нахожу все то, что привлекает меня в мужчине – возможно, в супруге. Он красив, весел, остроумен и умеет ухаживать за женщинами.

– И богат к тому же, – презрительно заметила Джейн.

– За бедняка я не выйду замуж никогда, – беззастенчиво призналась Изабелла. – Хотя и за богача тоже, если он не будет веселым и обаятельным.

– Мы с Эдвардом любим друг друга, так что твои происки бесполезны.

– Да, я это поняла, когда он, едва живой, понесся за тобой в Дувр. Прости меня, Джейн, во всем виновато мое непомерное тщеславие. Ты вправе презирать меня.

Но все мысли Джейн были о муже. В ее сердце не осталось места для женщины, которая столь изобретательно пыталась порушить ее счастье. Джейн повернулась и пошла к двери.

– Я не предлагаю подвезти тебя в Mapчингтон-Хаус – мне необходимо побыть одной. Прощай, Изабелла.

Джейн плохо помнила, как доехала до Лондона, – она думала только об Эдварде. Беспомощность собственного положения угнетала – она ничего не могла поделать, лишь ждать его возвращения. Только бы у него хватило сил на дорогу в Дувр! Слезы неудержимым потоком текли у нее по щекам. Что же он думает о ней? Почему она не сказала ему о любви Энн и Саймона? Тогда ничего этого не произошло бы.

Эдвард изо всех сил гнал коня в сторону Дувра. Сознание того, что его предали, приводило его в такую ярость, что он даже не замечал боли в раненом плече. Он твердил себе, что кузина солгала ему из-за своей злобности и зависти – в отместку за то, что он женился не на ней, а на Джейн. Но от кого Изабелла узнала о том, что Баттеридж освобожден из Тауэра, как не от Джейн?

Он летел стрелой, а образ Джейн – такой нежной, теплой, ласковой – стоял перед глазами. Она – совершенство, и его любовь к ней безгранична. Он ни за что никуда ее не отпустит.

А если Изабелла права и после всех обетов верности и любви он увидит в Дувре свою жену, отплывающую во Францию с Баттериджем? Тогда его жизнь превратится в ад, и каждую ночь, представляя, как она лежит в объятиях Саймона, он будет умирать.

Эдвард хорошо знал дорогу до Лондона и дальше по графству Кент.